Хелена посмотрела на него как на безумного:

– Думаешь, я могу бросить сына? Да за кого ты меня держишь?!

Через несколько дней они ждали к ужину Людвика, он опаздывал, Тереза играла с Антонином, Йозеф читал, отвлекся, посмотрел на стоявшую у окна Хелену, и его пробрала дрожь: она смотрела в пустоту и расчесывала волосы, снова и снова, механическим жестом проводя щеткой по коротким прядям.

13 апреля 1969 года Антонину исполнилось два года. Людвик пришел встретить Хелену после занятий, и она не удивилась, увидев его: все эти месяцы после вторжения он очень ее поддерживал (вернее будет сказать – они поддерживали друг друга). Людвик не дал Хелене совершить трагическую ошибку, примкнув к товарищам по киношколе, которые собирались протестовать и дальше.

«Все кончено. Нужно делать свою работу и продолжать жить».

Хелена в свою очередь утешала Людвика, когда его бросила любовница. Магда позвонила в редакцию, Людвик решил, что ему хотят назначить свидание в буфете, но женщина без лишних предисловий сообщила, что между ними все кончено, их роман был ошибкой, она любит мужа и больше всего на свете дорожит семьей. Петр великодушно простил ей измену, так что…

Людвик был потрясен, но, оправившись от шока, нашел в случившемся положительную сторону.

«Если подумать, нас связывало только физическое влечение, ничего больше. Понимаешь?»

Все сложилось очень удачно. Магда ушла из газеты, и Людвик больше не сталкивался с ней в коридорах. Петр нашел место сварщика на заводе, и семья переехала.

Людвик купил Антонину кубики (он каждую неделю дарил мальчику какую-нибудь игрушку), а Хелене – книгу (раз в месяц он заходил в букинистический магазин, чтобы отыскать для нее французский роман). Как это ни странно, ни связи с реформистским крылом партии, ни выступления с требованием демократизации страны не помешали Людвику стать завредом.

«Восемь ведущих сотрудников утекли за границу, – объяснил он родным. – Я не строю иллюзий, мной просто заткнули дыру».

Хелене трудно давался курс оптики. Она вообще не очень интересовалась техникой, но деваться было некуда.

Они шли по улице, и она объясняла Людвику, что никак не может понять, чем дифракция отличается от рефракции, угломер от диоптрического прицела, а он слушал так внимательно, как будто ему было жутко интересно. Хелена остановилась, чтобы закурить, и вдруг заметила, что Людвик покраснел и дышит, как пес в жаркую погоду.

– Хочешь выйти за меня замуж, Хелена?

Она решила, что ослышалась:

– Ты предлагаешь пожениться?

– Я подумал – это лучшее, что мы можем сделать. Так как?