— Ты же видишь, Виктор, у меня партия в самом разгаре. Хочешь что-то сказать, говори здесь, мы среди друзей.

Виктор тяжело опустился на стул, вытер влажный — то ли от дождя, то ли от пота — лоб. Леонид налил бокал вина до краев, протянул Володину, и тот выпил залпом, не переводя дыхания.

— Спасибо, Леонид Михайлович, — произнес он замогильным голосом. — Я пропал…

— Ты заболел?

— Уж лучше бы заболел… Меня вызвали в полицию. Я пошел. Думал, какая-то проблема с такси. Но случилась катастрофа.

— Да что стряслось, говори толком! — раздражился Игорь.

— Ты меня знаешь. Я в этой жизни никому ничего плохого не делаю. Только хорошее. Я воевал и убивал — за царя и Отечество, но тогда была Гражданская война…

— Если твоя совесть чиста, не о чем беспокоиться, — пожал плечами Леонид.

— Меня вызвали из-за кинжала Распутина.

— Ты все еще продаешь эти штуки?! — воскликнул Игорь.

— Редко. И незадорого.

— Я думал, ты с этим завязал.

— Среди моих покупателей никогда не было канадцев. Вот я и подумал… если уж ему так сильно хочется получить кинжал, почему бы и нет.

— Так в чем проблема?

— Принимая во внимание цену, он решил, что вещь подлинная.

— Сколько ты с него содрал?

— …Две с половиной тысячи долларов.

— Ты совсем рехнулся!

— Канадских долларов. С королевой Елизаветой. Тот мужик был адвокат из Торонто, приличный человек. Я разыграл обычный спектакль, отказался продавать, сказал, что это исторический трофей, что дорожу им больше жизни. Он уговаривал меня почти полтора часа — под тикающий счетчик. Я сдался. Подумал: он положит его под стекло, в витрину, будет показывать друзьям. Обычная история. Но придурок решил выпендриться, передал кинжал в дар музею в Торонто. А там, конечно, выяснили, что точно такой же кинжал имеется в Метрополитен-музее в Нью-Йорке. Канадец, само собой, подал жалобу. Как и оба музея.

— Тебя допрашивали?