— Это кадиш, поминальная молитва, — прошептал мне на ухо Грегориос.

Голоса звучали торжественно и строго, они четко и ясно выговаривали каждый слог, забыв о непогоде. Саша получил прощение. Прошлое, взаимная вражда, ненависть, совершенные ошибки… все было забыто. Их больше ничто не разделяло. Они дочитали молитву, отступили на три шага и поклонились. Игорь плакал. Он стоял у могилы и принимал соболезнования. Люди подходили, один за другим, жали ему руку, обнимали, произносили слова утешения. Я был последним в этой скорбной очереди. Мы не обнялись, просто постояли несколько мгновений, глядя друг другу в лицо. У меня на глаза навернулись слезы. Я протянул Игорю пакет, где лежали три Сашины тетради и альбом фотографий. Он пролистал его, печально улыбнулся, взъерошил мне волосы и шепнул:

— Спасибо!

Я до сих пор помню, как он это произнес. В тот день я в последний раз видел их всех вместе.

* * *

После похорон Саши погода наладилась, и началось лето.

~

~

Странно, как в этой книге, вращающейся вокруг парижского бистро, автору удалось воссоздать целую эпоху! Жак-Пьер Аметт. Le Point

Странно, как в этой книге, вращающейся вокруг парижского бистро, автору удалось воссоздать целую эпоху!

Это большой роман. Это великий роман. Великолепная история: Жан-Мишель Генассия рассказывает о людских судьбах как греческий аэд. Мощная, глубокая, печальная и упоительная книга написана с поразительным мастерством… Франсуа Бюнель. Lire

Это большой роман. Это великий роман. Великолепная история: Жан-Мишель Генассия рассказывает о людских судьбах как греческий аэд. Мощная, глубокая, печальная и упоительная книга написана с поразительным мастерством…