— Сколько стоит эта игра?
Я назвал цену, и папа ответил: нет, не сейчас, может, через несколько месяцев, если дела пойдут на лад.
— Игра нужна мне сейчас, а не через десять лет!
— Ты мог бы попросить маму, пусть сделает тебе подарок.
— Она говорит, что у нее нет свободных денег, что дела идут плохо, и советует обратиться к тебе!
— Плохо! Так я и знал. Морис — полное ничтожество.
— Мама говорит, ты не платишь алименты.
— С каких доходов? Моя ситуация ей прекрасно известна. Я пятнадцать лет работал задарма. Вернул ей долг отцовским наследством. Ушел из дома в чем был. Мне нужно время, но обещаю: вы ни в чем не будете нуждаться. Она не должна втягивать вас в наши с ней разногласия.
Папа нервным движением выдернул из кармана пачку «Голуаз» и сунул сигарету в рот. Я протянул руку, он позволил мне взять сигарету, чиркнул спичкой:
— Ты куришь?
— Закурил недавно.
— Вот как… Давай договоримся: я буду звонить раз в неделю.
— Не нужно ничего делать по обязанности.
— Не глупи. Будем разговаривать. По воскресеньям вечером, идет?
— Не знаю… Если окажусь дома, поговорим. Когда ты вернешься в Париж?
— При первой возможности. Не сомневайся.
— Мне пора. Нужно заниматься.
— У нас есть еще час.
Отец смотрел на меня своими круглыми глазами и улыбался фирменной улыбкой продавца сантехники. Через пять секунд он заговорит голосом Габена или Жуве. Я отвернулся. Не пожал ему руку. Не обнял. Ушел и не обернулся.