— Ну ты как, Очки? — спросил Патриот, тяжело садясь рядом.

В руках у него была рыжая двухлитровка «Жигулевского», изрядно уже початая. Он поднял ее к губам, сделал пару шумных глотков и протянул Мите. Ясно было, что и с «Очками», и с внезапной патриотовой приязнью на ближайшие пару часов придется просто смириться, так что Митя взял бутылку и тоже глотнул, потом еще раз и еще. Пиво было горькое, теплое и выдохшееся и пришлось невероятно кстати, и, чтобы внести лепту в укрепление добрых соседских отношений, Митя предложил Патриоту сигарету.

Пару минут они молча курили, сидя бок о бок и передавая друг другу бутылку. Люди продолжали идти мимо, но поток понемногу начинал редеть. Маленький таксист, вернувшийся одним из первых, положил голову на руль и крепко спал, как умеют только люди, привыкшие использовать для отдыха каждую свободную минуту. Юный водитель Газели уже снова забаррикадировался в своей кабине. Одной из последних приковыляла босая длинноногая нимфа, прижимая к груди свои неудобные туфли бережно, как котят.

— Еле нашла, — сказала она Мите с Патриотом. — Всё облазила, вообще не могла вспомнить, где их бросила. Ремешок порвался, жалко, новые совсем.

Потом она взглянула в сторону своей сверкающей машины, и нежное ее лицо омрачилось.

— Он чего, так и не пришел? Нет, нормально? Вы же вместе уходили?

— Мы потерялись, когда все побежали, — сказал Митя. — Такая суматоха началась. Да придет, куда денется.

— Пива хочешь? — спросил Патриот и тряхнул двухлитровкой.

— А давай, — сказала нимфа, зашвырнула туфли в кабриолет и подошла поближе. — И сигаретку.

— Вы что, курите? Здесь?! — раздался знакомый звонкий голос, и, подняв голову, Митя увидел маму-Пежо, маленькую, гневную и снова полную энергии, которой она набралась, вероятно, от несчастного здоровяка из микроавтобуса.

Мальчик уже не бился и сидел у него на руках смирно и сонно, клевал носом, а вот у дядьки лицо было такое, словно по пути он потерял литра два крови. Оставив его топтаться возле кабриолета, как нерасседланную лошадь, мама-Пежо решительно подошла к Тойоте.

— Уберите немедленно, — потребовала она. — Дома курите у себя сколько захотите, а здесь общественное место, никто не обязан дышать этой вонью.

Митя вздохнул и послушно погасил окурок об асфальт, но Патриота смутить оказалось непросто.

— Да где общественное, мы в поликлинике, что ль? Тут дорога вообще-то! Главное, двести машин стоит газует, а сраная сигарета им воняет. Да задолбали, — сказал он и демонстративно прикурил новую. — Запах не нравится? Окошки подними. Кондей твой два часа всем в морду молотил, гораздо больше воздуха попортил.