– Сколько я вам должен? – спросил он.

– Только за вызов. Мы же не эвакуировали вас. Но на вашем месте я заехал бы на подъемник, пусть мастера взглянут, как и что. Проверят, не треснул ли мост.

Клайв-младший дал Гарольду двадцатку и столько же протянул Салли.

– Не дури, – сказал ему Салли.

Пятеро мужчин по-прежнему стояли возле освобожденной машины, точно ни у кого из них не было права распустить собравшихся.

– Нам с Дуэйном пора возвращаться, пока мой босс ничего не заподозрил, – наконец сказал Гарольд. – Передайте вашей приятельнице, что такое бывает, мистер Пиплз. Видела бы она, откуда мне приходилось вытаскивать машины.

– А пень я скоро выкорчую, – пообещал Салли. – Вдруг ты надумаешь возобновить уроки.

– Я так понимаю, ты еще не нашел новое жилье, – сказал Клайв-младший.

– Пока нет. – Салли ухмыльнулся. – Но спасибо, что спросил.

Салли с Рубом проводили Гарольда и Дуэйна до эвакуатора. Гарольд сел на пассажирское сиденье, Дуэйн за руль.

– На, возьми, пока я их не профукал. – Салли протянул Гарольду двести долларов – свою долю из тех шестисот, что дал ему Карл Робак.

– Уверен? – уточнил Гарольд.

– Да, – ответил Салли.

– Чек нужен?

– Не-а, – сказал Салли. – Снег нужен, а больше ничего не нужно.

– Ладно, – сказал Гарольд. – Не беспокойся. Я не отберу у тебя машину.

– Ты-то не отберешь, – заметил Салли, – а вот Эсмеральда может.

– Она действительно самая жестокая христианка в округе, – признал Гарольд. – Правда, Дуэйн?

Дуэйн, видимо, не видел особого проку отвечать на этот вопрос и лишь пожал плечами.

– Это не ее на той неделе показывали по телику? – спохватился Салли. Он тогда сидел в “Лошади”, поднял глаза на экран и увидел группу протестующих против луна-парка.