— Нет. Да. Немного.
— У нас сегодня рис с фасолью, — сказала она. — Джамаль подался в вегетарианцы.
— Правда? — спросил у Джамаля Вилл. Джамаль кивнул. — И даже рыбу не ешь?
— Рыбы живые. В них кровь течет.
Зои наполнила тарелку Вилла рисом и фасолью. Он уселся за стол рядом с Джамалем. Тот подцепил вилкой единственную фасолину, аккуратно поместил ее между губами, пососал.
Он не выглядел ни нервничающим, ни испуганным. И похоже, совсем не удивился внезапному появлению дяди, который живет в трехстах милях отсюда.
— Как у тебя с учебой? — поинтересовался Вилл.
— Очаровательно, — сообщил Джамаль без всякой, похоже, иронии.
— Второй класс, так?
— Да, — ответил Джамаль.
— Живи ты в Бостоне, я мог бы через пару лет стать твоим учителем.
— Я знаю.
Зои налила себе чаю и тоже уселась за стол.
— Я покончила с обедом двадцать минут назад, — сказала она. — Джамаль — самый неторопливый из живущих на свете едоков.
Джамаль улыбнулся — застенчиво, словно получил комплимент. И проткнул зубцом вилки одно-единственное зернышко риса.
— Кажется, это хорошо для пищеварения, — сказал Вилл. Интересно, почему в присутствии детей он часто ощущает себя человеком, явившимся с визитом к политикам малоизвестной далекой страны?
— Кассандра вообще ничего не ест, — сообщил Джамаль.
— Ну, разумеется, ест, — возразила Зои. — Все люди едят.
— Кассандра только пьет — воду, сок и кофе, — сказал Джамаль.
— Перестань, — сказала Зои. — Кассандра ест, и помногу. То, что ты говоришь, даже