— Вид у него страхолюдный.

— Джамаль любит пришельцев. А хорошие они или плохие, ему все равно. Вилл?

— Да?

— Кассандра тоже больна.

— О господи.

— И дольше, чем я. У нее на ноге саркома Капоши.

— Ох.

Билл держал в руке маленького пластмассового доктора, человека, прозванного Боунсом. У доктора были маленькие черные глазки и кожа цвета использованного бактерицидного пластыря.

— А она азидотимидин не принимает? — спросил Билл.

— Попробовала. И до того ослабела, что едва на ногах держалась. Я еще и поэтому не уверена, что стану с ним связываться.

— Я не знаю, что сказать.

— Да ничего говорить и не нужно, — ответила Зои. — Я просто рада, что ты приехал.

Она отошла к столу и села — со странной решительностью, как если бы это было самым очевидным из всего, что она могла сейчас сделать. Пластмассовый пришелец так и остался в ее руке. Зои поставила его перед собой на стол, окинула серьезным, оценивающим взглядом ювелира, пытающегося решить, стоит или не стоит запрашивать за камень, который он держит в руке, больше его настоящей цены.

— Папа оранжерею строит, — сказала она.

— Знаю.

Вилл взял стакан, налил в него из крана холодной воды, принес к столу. Отпив глоток, он поставил стакан рядом с клингоном. Зои тоже сделала глоток.

— Собирается орхидеи выращивать, — сказала она. — Папа надумал выращивать орхидеи — разве не смешно?

— Он и Магда все еще норовят сойти за изысканных людей. Она теперь вовсю занимается благотворительностью, знаешь?

— Как мама.

— Как обитательницы Беверли-Хиллз. Разъезжает по Бриджхэмптону в лисьей шубке — я только удивляюсь, как это защитники прав животных до сих пор не облили ее кровью.