– Ты опоздал, Стюарт.
– Могу я прийти в субботу? Поговорить?
Пожимаю плечами, с трудом сдерживая слезы. Я не позволю ему еще раз бросить меня. Мне довольно уже случившегося – с ним, с моими друзьями. Было бы глупо допустить подобное вновь.
– Мне все равно.
Вскакиваю в пять утра и принимаюсь за работу. Осталось семнадцать дней, и я тружусь день и ночь, со скоростью и производительностью, которых прежде в себе не подозревала. Историю Ловинии я заканчиваю вдвое быстрее, чем предыдущие, и с первыми лучами солнца, терзаемая жуткой головной болью, выключаю свет. Если к началу следующей недели Эйбилин передаст мне рассказ про Константайн, возможно, я сумею справиться с задачей.
А потом до меня доходит – нет никаких семнадцати дней. Какая же я
Будь у меня время, я бы наверняка разрыдалась.
Спустя несколько часов просыпаюсь и снова сажусь работать. Около пяти слышу, как подъехала машина. Это Стюарт. С трудом отрываюсь от пишущей машинки, выхожу на крыльцо и здороваюсь, не переступая порога:
– Привет.
– Привет, Скитер, – кивает он как-то робко. – Добрый день, мистер Фелан.
– Привет, сынок. – Папа поднимается из кресла. – Ну ладно, ребята, поболтайте тут без меня.
– Не уходи, пап. Прости, но я сегодня занята, Стюарт. Но ты можешь пообщаться с папой.
Возвращаюсь в дом. Мама за кухонным столом пьет теплое молоко.
– Это я не Стюарта там видела?
Молча прохожу в столовую. Украдкой наблюдаю в окно, как отъезжает машина Стюарта. И долго смотрю вслед.
Вечером, как обычно, еду к Эйбилин. Объясняю, что осталось всего десять дней, и по лицу видно, что она тоже готова расплакаться. Даю ей прочесть главу про Ловинию – ту самую, что переписала с молниеносной скоростью. За кухонным столом сидит Минни – пьет кока-колу и рассеянно смотрит в окно. Я, впрочем, предпочла бы, чтобы она ушла и мы могли спокойно приступить к работе.
Эйбилин откладывает текст, кивает: