Но, по мере того как беспокойный апрель подходил к концу, Мария-Грация все яснее понимала, что нарушенный порядок не восстановится еще долго. Филиппо Арканджело разослал угрожающие письма всем, кто задолжал ему хотя бы пятьдесят центов. Булочник балансировал на грани банкротства, как и мясник, — оба сильно зависели от крупных заказов графской гостиницы и Фестиваля святой Агаты. Выяснилось, что очень многие жители острова давным-давно заложили свои дома и лавки в стремлении обзавестись автомобилями и телевизорами, охватившем весь Кастелламаре. Автомобили и телевизоры успели устареть или попросту пришли в негодность.

Поток туристов в том году был скуден как никогда.

— А бар выживет? — спросила Лена. — Или нам тоже грозят неприятности?

Лена и Мария-Грация корпели над бухгалтерскими книгами, с помощью Роберта пытаясь оценить положение семейного предприятия. В столь нестабильной ситуации, когда банк, по сути, прекратил поддерживать экономику острова, могло случиться что угодно.

Что касается il conte, он отказывался обсуждать происходящее. Но через две недели после восстания кредиторов он прислал Марии-Грации записку. Сразу после ее ухода за карточным столом принялись судить да рядить.

— Она не должна с ним якшаться, — заявил Бепе. — Это неправильно.

— Помолчал бы, — отрезала Агата-рыбачка. — Мария-Грация знает, что делает.

— Но как же бедный синьор Роберт? — загомонили старики.

Лена, вся красная от негодования, не выдержала и вмешалась:

— Слушать вас тошно! Вы должны все сказать в лицо моей бабушке, а не сплетничать у нее за спиной.

— Я поговорю с твоей бабушкой, — пробормотал Бепе. — На ближайшем собрании Комитета модернизации.

Хотя она никогда бы не признала этого, Лена тоже была недовольна тем, что ее бабушка скрытничает с Андреа д’Исанту, как будто у них и правда роман. В тот вечер она вошла в спальню над двориком, когда Мария-Грация накладывала ночной крем перед старым зеркалом.

— Nonna, — сказала Лена, обнимая бабушку, — все судачат о тебе.

— Знаю, cara, — отозвалась Мария-Грация. — Но обо мне судачили и раньше. Думаю, переживу и на сей раз.

— Зачем он вызвал тебя на виллу? — не успокаивалась Лена. — О чем хотел говорить? И почему ты всякий раз слушаешься, будто он имеет власть над тобой?

— Cara, cara, — Мария-Грация погладила внучку по голове, — я все тебе объясню, но потом. Сейчас я не могу ничего рассказать.