– Выспались?

Резко разбуженный Борис, пытаясь восстановить ориентировку, ответил невпопад:

– Лично я – да.

– Ах да! – радостно воскликнул смуглый штабной, и торжествующе посмотрел на патрона…

Этого итальянца все звали «Партизан теренцио», что означало «сбитый лётчик». Говорили, что в воздухе его преследовал какой-то рок. Возможно, он и был когда-то неплохим пилотом, но едва прибыв в эту страну, сразу, – аж два раза подряд прилично попал под раздачу и был сбит. После второго парашютного прыжка из горящего бомбардировщика итальянец долго выбирался в одиночку из джунглей – «партизанил», как было принято говорить у легионеров. Что-то там нехорошее у него приключилось со здоровьем. В общем, хлебнул молодец лиха. После этого мужик сломался и покатился по наклонной.

В Легионе служило только два человека, которые, будучи профессиональными лётчиками, никогда не садились за штурвал. Хотя других отказников сразу предавали страшной смерти за саботаж и дезертирство, эти двое не только уцелели, но даже получали свои деньги. Оба они, помимо того, что занимались в штабе какой-то канцелярской работой, преданно служили Хенку. Собственный страх сделал их фактически рабами южноафриканца.

Когда Борис только узнал этого итальянца, то решил, что перед ним больной или алкоголик: не летает, и вообще ведёт себя как-то странно – куда-то вечно спешит, смотрит, словно исподтишка, здоровается отрывисто, всегда на нервах, будто настороже. Загадочный человек! А потом Борису объяснили, что это стукач. Он единственный из европейских наёмников носил полную форму местного офицера, очень гордясь чином полковника…

Застав Нефёдова врасплох, итальянец, словно охотничья псина, обнаружившая дичь, принял стойку, не сводя преданных глаз с хозяина. Хенк одобрительно кивнул своему холую, после чего многозначительно взглянул на командира легиона. Он уже мысленно обращался к Максу Хану с официальной просьбой: «Господин, Азам, подготовьте ваше предложение по строгому наказанию виновного в нарушении дисциплины». Однако следующая реплика провинившегося пилота смешала все эти планы.

– Хоть я и дремал, но всё прекрасно слышал, – лениво пояснил Борис, обращаясь через голову мелкой сошки напрямую к командованию. – Всё было сказано правильно… Но можно сделать дополнение?

Обескураженный «Партизан теренцио» растерялся, ведь он был заурядный неловкий стукач без призвания. Тогда Хенк сделал ободряющий жест Нефёдову:

– Конечно, прошу вас.

Присутствующий здесь же Макс Хан скрестил руки на груди. Сардоническая улыбка тронула его губы – немец уже предвкушал спектакль.