Сердце у нее было большое и чистое, как Монтсент

– И как бы плохо ни шли дела, не бери ни у кого из дома Вентура ни одного сантима за плиту, которую ты сделаешь. Наверняка настанет день, когда небо над нами расчистится и указание настоящих имен на надгробиях не будет считаться преступлением, Жаумет.

– Так сказал дедушка?

– Да. Осторожно, Амелия, дочка. Отойди, я поставлю это сверху.

– Ну и скотина же этот алькальд, правда?

– Жауме, ты уверен, что тебе ничего не скажут, если ты заменишь надпись?

– А что они мне сделают? Расстреляют? Прошло уже двадцать четыре часа, как умер Франко.

– Но все-таки надо хотя бы сказать об этом Вентуре.

– Хороший подарок должен быть неожиданным.

– Папа, а кто такая Роза Эспландиу?

– Сестра Вентуреты.

– «Сердце у нее было большое и чистое, как Монтсент». Кто тебя попросил вырезать такую красивую эпитафию?

Жауме Серральяк любовно провел шершавой рукой по ровной поверхности плиты, словно смахивая с нее невидимую пылинку.

– Она была первой невестой твоего отца, – услышал он слова своей жены.

Часть шестая Память камней

Часть шестая

Память камней

Никогда не известно, когда придет конец несчастью.