– Нам известно об участии Перу, ну и что, – сказала Рита, – ведь мы же не знаем наверняка, что заложники вывезены из США, не забывай об этом.

– А я и не забываю, – ответил Партридж. – Дон, ты закончил?

Кеттеринг кивнул:

– Я заручился согласием управляющего банком дать интервью перед камерой, может быть, сегодня, чуть позже. Он понимает, что может получить по шапке от владельцев банка, но он славный старикан, с высокоразвитым чувством долга, и говорит, что согласен рискнуть. Если хочешь, Гарри, я могу взять и это интервью.

– Конечно. Ведь это твой материал. – Партридж обернулся к Рите: – Богота отменяется. Я лечу в Лиму. И хочу попасть туда завтра на рассвете.

– Что же мы будем включать в передачи?

– Все, что нам известно, и быстро об этом сообщать. Точные сроки оговорим с Лэсом и Чаком, но я хотел бы, если можно, оказаться в Перу за двадцать четыре часа до выхода в эфир нашей информации, так как потом туда нагрянет армия других корреспондентов. – Он продолжал: – Начнем работать прямо сейчас и будем сидеть всю ночь до тех пор, пока не составим передачу. Собери совещание группы в полном составе к… – Партридж взглянул на часы: 15.15, – ...к пяти часам вечера.

– Слушаюсь, сэр! – с улыбкой произнесла Рита, любившая действовать, а не сидеть сложа руки.

В этот момент на ее столе зазвонил телефон. Сказав: “Алло!”, она зажала трубку ладонью и прошептала Партриджу:

– Это тот самый человек, который пытается дозвониться до тебя целый день.

Партридж взял трубку.

– Гарри Партридж слушает.

– Не обращайтесь ко мне по имени в течение всего разговора. Ясно? – Голос на другом конце провода звучал приглушенно – наверняка специально, – но все же Партридж узнал своего знакомого адвоката, связанного с кругами организованной преступности.

– Ясно.

– Вы меня узнаете?

– Да.

– Я звоню из телефона-автомата, чтобы разговор не могли засечь. И еще: если когда-нибудь вы вздумаете ссылаться на меня как на источник информации, я под присягой покажу, что вы лжете, и буду все отрицать. Это тоже ясно?

– Да.

– Я рисковал шкурой, чтобы раздобыть эти сведения, и если это дойдет до определенных лиц, то может стоить мне жизни. Посему, когда наш разговор закончится, мой долг будет оплачен сполна. Понятно?

– Совершенно понятно.