Эйнсли сразу заметил, что за окнами идет дождь, но Хорхе Родригес успокоил его:

— Они успели сделать снимки следов и гипсовые отливки тоже.

Фотограф устанавливал штатив, чтобы заснять грязные пятна за опущенной шторой, после этого грязь подотрут, а образец пошлют на анализ. По всему помещению шел поиск отпечатков пальцев.

— Нужно поговорить, — сказал Эйнсли. Отведя Хорхе в сторонку, он передал ему содержание своей беседы с Фелицией Мэддокс-Даваналь и продиктовал имена людей, которых надлежало допросить. — Я вызвал папашу Гарсия. Он поможет тебе в работе со свидетелями и во всем остальном. А мне нужно ехать.

— Уже? — Хорхе посмотрел на него с любопытством.

— Да. Нужно повидать кое-кого, кто знает подноготную наших династических семей, в том числе и этой. Может, что-нибудь мне присоветует.

Глава 8

Глава 8

Само ее имя было легендарным. В свое время она считалась известнейшим криминальным репортером страны. Ее слава распространялась далеко за пределы Флориды и столицы штата Майами, где она, по большей части, черпала информацию для своих репортажей. Она была ходячей энциклопедией фактов и имен — не только в преступном мире, но и в политике, бизнесе, богеме, что неудивительно, если учесть, насколько часто нити преступлений вели именно в эти социальные слои. Ныне она почти отошла от дел. «Почти» в данном случае означало, что если ее вдруг обуревало желание поработать, она писала книгу, за которой издатели заранее выстраивались в очередь, а публика расхватывала в считанные дни, хотя в последнее время писательством она занималась все реже, предпочитая просто сидеть в окружении своих воспоминаний и собак — трех китайских мопсов Эйбла, Бейкера и Чарли. Но ни острота интеллекта, ни память не изменили ей.

Звали ее Бет Эмбри, и хотя возраст свой она скрывала так тщательно, что он не был указан даже в самом подробном справочнике «Кто есть кто в Америке», ей перевалило за семьдесят. Жила она в высотном жилом комплексе Оукмонт-Тауэр в Майами-Бич в квартире с видом на океан. Малколм Эйнсли был одним из ее многочисленных друзей.

Он позвонил ей из дома Даваналей и попросил о встрече.

— Знаю, знаю, зачем я тебе понадобилась, — приветствовала она его с порога. — В новостях показали, как ты въезжал к Даваналям и, как обычно, сцепился с репортерами.

— С тобой я никогда не ссорился, — напомнил он.

— Это потому, что ты меня побаивался.

— Я до сих пор тебя боюсь.

Оба рассмеялись. Эйнсли приложился к ее щеке Эйбл, Бейкер и Чарли подпрыгивали вокруг них и заходились лаем.

Хотя Бет Эмбри никогда не была красива в общепринятом смысле, живая естественность каждого ее движения и неподражаемая мимика делали ее привлекательнее иных красавиц. Высокорослая и худая, она держала спортивную форму несмотря на возраст, а в одежде отдавала предпочтение джинсам и ярким рубашкам из хлопка — в этот день на ней была ковбойка в желто-белую клетку.