Пьер был какой-то неуверенный в себе и смущенный. Как все юнцы, он не умел скрывать своего настроения.

— Да вроде ничего особенного, — ответил он, лежа рядом с ней в постели.

Эрика приподнялась, опершись на локоть. В номере мотеля царил полумрак: войдя в комнату, они задернули занавески. Тем не менее было достаточно светло, и Эрика четко различала все вокруг: тут было совсем как в других мотелях, где они бывали, — стандартная серийная мебель, дешевые светильники. Эрика бросила взгляд на часы. Было два часа дня. Они находились в пригороде Бирмингема, так как Пьер сказал, что у него нет времени переправляться на другой, канадский берег реки. Погода хмурилась, в сводках предсказывали дождь.

Эрика снова повернулась к Пьеру, чье лицо она тоже видела достаточно четко. Он улыбнулся — чуть устало, как показалось Эрике. Светлые волосы Пьера были взъерошены — должно быть, она тому виной.

Она действительно привязалась к Пьеру. Даже прорывавшаяся в Пьере самоуверенность — звездная болезнь, которую она сразу в нем подметила, — воспринималась ею лишь как привлекательная мужская черта.

— Только давай не крути, — настаивала Эрика. — Скажи мне прямо, в чем дело?

Пьер отвернулся, пытаясь дотянуться до брюк, чтобы достать из кармана сигареты.

— Ну хорошо, — проговорил он, не глядя на нее, — тут, пожалуй, дело в нас самих.

— Что именно?

Он закурил сигарету и выпустил струю дыма в потолок.

— Теперь мне придется чаще бывать на гонках. И реже в Детройте. Я подумал, что обязан тебе об этом сказать.

Воцарилось молчание — словно холодная рука сжала сердце Эрики, но она всеми силами старалась и виду не подать. Наконец она нарушила молчание:

— Это все или ты хотел сказать мне что-нибудь еще?

Пьеру явно было не по себе.

— А что еще?

— По-моему, тебе лучше знать.

— Просто… видишь ли, мы ведь встречались довольно часто. И уже давно.

— Действительно давно. — Эрика старалась не сбиться с беззаботной интонации, понимая, что ссориться сейчас было бы ошибкой. — Целых два с половиной месяца.

— Вот это да! И только? — В его голосе послышалось искреннее удивление.

— Тебе явно показалось, что дольше.