Мне не хочется пить.
Мне не хочется пить.
Она принялась массировать его мертвую руку и вспомнила, как прикасалась к ней в последний раз. Рука притягивала ее к себе не потому, что была мертва, а потому, что была непознаваема. Непостижима. Даже полюбив, он не смог бы отдать ей всего себя без остатка. Им нельзя было обладать целиком, и он никем обладать целиком не мог. Эта невозможность страсти и пробуждала в ней страсть.
Ты женишься, Сафран. Мне утром пришло приглашение. Тебя это волнует?
Ты женишься, Сафран. Мне утром пришло приглашение. Тебя это волнует?
Да, – сказал он.
Да, –
Ну, тогда могу тебя успокоить. Перед свадьбой все волнуются. Я волновалась. И я знаю, что муж мой тоже. Но ведь Зоша такая хорошая.
Ну, тогда могу тебя успокоить. Перед свадьбой все волнуются. Я волновалась. И я знаю, что муж мой тоже. Но ведь Зоша такая хорошая.
Я ее ни разу не видел, – сказал он.
Я ее ни разу не видел, –
А я говорю – хорошая. И красивая вдобавок.
А я говорю – хорошая. И красивая вдобавок.
Ты думаешь, она мне понравится?
Ты думаешь, она мне понравится?
По-моему, да.
По-моему, да.
А я смогу ее полюбить?
А я смогу ее полюбить?
Все возможно. В любви никогда не угадаешь, но шанс, безусловно, есть.