— А тебе любовь не нужна?

— Как деду — да. Как отцу и сыну — да. Как еврею? Нет. Какой-то пятисортный британский университет не позволяет нам участвовать в их смехотворной конференции по новым достижениям в морской биологии? И наплевать! Стивен Хокинг не приедет в Израиль? Я не из тех, кто пнет очкарика с парализованными конечностями, но я уверен, он не станет возражать, если мы попросим его вернуть нам свой голос — ну, ты знаешь, созданный израильскими инженерами. И раз уж о том зашла речь, я бы с радостью лишился кресла в Объединенных-против-Израиля-Нациях, если это гарантировало бы спасение задницы. Евреи превратились в самый умный из слабейших народов мировой истории. Смотри, я не всегда прав, я это понимаю. Но я всегда силен. А если наша история нас чему-то и научила, так это тому, что быть сильным важнее, чем быть правым. Или добрым, к слову. Я предпочту быть живым, неправым и злым. Мне не нужны ничьи благословения: ни епископа-в-балетной-пачке, ни этого гидроцефального президента-лущильщика бобов, ни этих евнухов-лжесоциологов с их умничаньем из передовиц "Нью-Йорк таймс". Мне не нужно быть светочем другим народам; мне нужно, чтобы я не горел в огне. Жизнь долгая, если ты живой, а у истории короткая память. Америка как хотела, так и обошлась с индейцами. Австралия, Германия, Испания… Они сделали, что должно было сделать. И что за беда? В их учебниках истории есть несколько постыдных страниц? Им приходится раз в году выступать с вялыми извинениями и выплачивать репарации тем, до кого не добрались? Они совершили, что следовало, и жизнь продолжилась.

— И что ты хочешь сказать?

— Да ничего. Просто говорю.

— Что? Что Израиль должен совершить самоубийство?

— Это ты сказал.

— Но это то, что ты имел в виду.

— Я сказал и имел в виду, что Израилю нужно стать уважающей себя и защищающей себя страной, как всякая другая страна.

— Как фашистская Германия.

— Как Германия. Как Исландия. Как Америка. Как всякая страна, что когда-либо существовала и не перестала существовать.

— Звучит вдохновляюще.

— Пока все налаживается, жизнь будет не мед, это точно, но через двадцать лет, с пятьюдесятью миллионами евреев, заселившими земли Израиля от Суэцкого канала до самых нефтяных морей, с мощнейшей экономикой, между Германией и Китаем…

— Израиль не между Германией и Китаем.

— …С Олимпийскими играми в Тель-Авиве и таким морем туристов в Иерусалиме, что Париж отдохнет, ты думаешь, кому-то захочется разглагольствовать о том, как делается кошерная колбаса? — Ирв глубоко вздохнул и покивал головой, как будто соглашаясь с чем-то, ведомым только ему. — Евреев в мире всегда будут ненавидеть. Переходим к следующей мысли, а именно: что делать с этой ненавистью? Можно ее отрицать или пытаться преодолеть. Мы можем даже решить вступить в клуб и ненавидеть самих себя.