Она воображала, как Марк замечает за ней разные мелочи, которых она не замечает сама: милые перетолкования идиом, как ведут себя ее ступни, когда она чистит зубы, ее смешные взаимоотношения с десертными меню.

Она воображала прогулки без цели, раздумья, не имеющие практической ценности, например, на самом ли деле вредны лампы накаливания.

Она воображала тайного поклонника, анонимно подписывающего ее на журнал.

Воображала, что у нее исчезли гусиные лапки под глазами, как исчезают гусиные следы на пыльной деревенской улице.

Воображала исчезновение экранов: из ее жизни, из жизни детей. Из фитнес-зала, из врачебных приемных и из такси, экранов, висящих за барами и в обеденных залах, экранов в смарт-часах пассажиров метро, сжимающих в руках планшеты.

Воображала смерть своих напыщенных клиентов вместе с их мечтами о все более и более навороченной кухонной технике.

Воображала смерть так называемого учителя, который четыре года назад похихикал над ответами Макса, и потом Джулия целый месяц разговорами перед сном возвращала сыну былую радость от учебы в школе.

Доктору Силверсу пришлось бы умирать не меньше двух раз.

Она воображала внезапное исчезновение Джейкоба — из дома, из мира. Представляла, что он падает замертво в тренажерном зале. Для чего требовалось сначала представить, что он ходит в тренажерный зал. Для чего требовалось представить, что у него снова появилось желание быть привлекательным не только благодаря профессионализму и карьерным успехам.

Разумеется, она не хотела его смерти, ни в мыслях, ни в сердце, ни сознательно, ни бессознательно, и когда она фантазировала о его смерти, это всегда было не больно. Иногда его охватывала паника от ужасного осознания конца, когда он пытался сквозь ребра схватить свое останавливающееся сердце. Иногда, умирая, он думал о детях. Конец всем "когда-то": он уйдет навсегда. Она останется одна, и наконец-то не одинока, и люди будут переживать за нее.

Она будет готовить завтрак, обед и ужин (как уже и готовит), сама везде прибирать (как уже и прибирает), покупать миллиметровую бумагу для не имеющих выходов лабиринтов Бенджи, еду с водорослями, обжаренными в соусе терияки для Макса, клевую, но не суперкрутую сумку через плечо для Макса, когда старая истреплется и развалится. Она будет одевать детей на предновогодних распродажах в "Заре" и "Крюкатсе" и сама возить их в школу (как уже возит). Ей придется самой себя содержать (чего она не смогла бы при ее нынешнем образе жизни, но и не пришлось бы, спасибо страховому полису Джейкоба). Воображение Джулии было достаточно сильным, чтобы ранить ее. А она была в достаточной мере слабой, чтобы не ранить никого больше.