– Ну что, теперь признал школьного товарища?

Лицо Артура Тюхиса пересекала чёрная повязка. Его губы растянулись по диагонали в неком подобии улыбки:

– Надеюсь, не забыл, чем обязан школьному дружку?

Конечно, Борис помнил, как почти пятнадцать лет назад кадровый сотрудник НКВД и его приятель детства Артур Тюхис пообещал помочь ему выйти на свободу из тюремных застенков. Тогда только что вернувшегося с испанской войны лётчика арестовали по ложному обвинению, и всё шло к тому, что дело для героя обороны мадридского неба кончится в безымянной могиле для расстрелянных. Но Нефёдов не разделил трагическую судьбу многих своих недавних сослуживцев и командиров. Как Тюхис и обещал, его тогда действительно выпустили.

Но затем уже во время Великой отечественной войны были странные визиты полковника СМЕРШа в особую штрафную авиачасть, которой командовал капитан Нефёдов. Борису эти визиты были интуитивно неприятны. Он чувствовал фальшь в словах знакомого, разыгрывающего из себя его друга. Но, помня о том, что это Тюхис помог ему выйти из застенков НКВД, Нефёдов старался быть благодарным и ничем не обидеть одноклассника. Он и не догадывался, чем заканчиваются эти визиты Артура.

Только значительно позже Борис узнал, что вместе с особистом особой эскадрильи майором Лакеевым Тюхис тайно вызывал его лётчиков на разговор. В ходе таких бесед Артур вынуждал штрафников давать показания против своего командира, в частности подтвердить тот факт, что будто бы капитан Нефёдов планирует всем составом своей части на боевых самолётах перелететь к немцам…

А потом Борис получил письмо от одного своего школьного друга, в котором тот между прочим писал, что Артур застрелился.

Видимо, Тюхис не догадывался о том, что Нефёдову удалось кое-то выяснить об истинной цели его «дружеских» визитов на фронтовой аэродром в середине 1944 года, потому что он снова нацепил маску старого друга.

– Я рад, что мы, наконец, свиделись, – проникновенно произнёс он.

Артур пояснил, что потерял глаз в результате тяжёлого фронтового ранения. На его пиджаке действительно имелась красная нашивка. Некогда безупречное лицо светловолосого мужчины было страшно изуродовано, своим единственным глазом он смотрел на Нефёдова нарочито ласково. Борис вспомнил недавнее предсказание Вольфа Мессинга: «Опасайтесь одноглазого человека. Циклоп давно охотится за вами!».

Борис решил пока не подавать виду, что ему известно об интригах Артура за его спиной и о попытке самоубийства. Но он чувствовал за улыбкой Тюхиса притаившуюся лютую ненависть.

Артур не мог простить Нефёдову того, что вместо заслуженных им генеральских погон ему пришлось тогда в 44-м стрелять себе в голову. А ведь ещё с предвоенных времён молодой сотрудник органов безопасности сумел заслужить у начальства репутацию большого эксперта по военной авиации. Придумывать несуществующие заговоры, придавая им максимально правдоподобный вид, чтобы высшее руководство страны по заслугам могло оценить бдительность тех, кому поручено держать карающий меч госбезопасности, стало коронкой талантливого молодого латыша. «Если заговора нет, его можно «срежиссировать» – таково было кредо, делающего стремительную карьеру офицера НКВД.