– Мои дорогие, я рада безмерно, что вы соедините свои жизни в одну, я очень боялась, что Тони выйдет замуж и уйдет из нашего дома навсегда, ведь от поведения и отношения мужа зависят жизнь жены и её общение с окружающими и родными. А теперь вы оба с нами, наш дорогой и любимый сын и наша дорогая, ставшая родной и любимой Тони.

Свадьба была красивой, родители постарались, чтобы излишней шумихи вокруг события не было, гости были приглашены из близкого круга, объяснялось это занятостью сына и общим желанием молодых. Свадьба прошла в Париже, а не в тихом местечке в Альпах, где жили Алан и Мерей. В Париже Ларс имел большую и красиво обставленную квартиру недалеко от Елисейских полей, Антония постепенно привыкала к большому городу, его величию и красоте. Замуж она вышла в возрасте восемнадцати лет, профессии не имела, но Ларс знал о её желании быть модельером и всячески ей помогал. Тони поступила на дизайнерские курсы, успешно их окончила, специалисты подтвердили её прекрасные задатки в профессии, и Ларс устроил ей собеседование с одним из менеджеров Дома моды Пьера Кардена. Антония была принята на работу по итогам собеседования. Как она позже шутила, менеджер просто не решился отказать просьбе известного хирурга, ведь все ходим под богом, всем медицинская помощь нужна. Ларс отшучивался, говорил, что, может на первом этапе было и так, но позже ни этот менеджер, ни руководство Дома моды не пожалело, что взяли на работу никому не известную молодую особу – талантливой и очень работоспособной была Антония Лавуан. Всё прекрасно складывалось в профессии, сложились прекрасные отношения с мужем, он любил и заботился о своей жене, с годами его забота больше напоминала отеческую, настолько трогательной она была, но Ларсу удалось стать и другом, с которым Антония чувствовала себя легко и могла с ним обсуждать все волнующие её вопросы. Одного не было в их семье – ребенка. Антония не могла забеременеть; врачи говорили, что физиология позволяет ей рожать, причина в другом. Ларс и Антония ждали и верили, что придет время – и будет у них ребенок.

Объявили посадку на самолет и пригласили пассажиров к выходу номер шесть. Антония отогнала от себя размышления и, подойдя к стойке, подала посадочный талон. Ей приветливо улыбнулась служащая аэропорта:

– Счастливого полета!

Антония заняла место в салоне самолета, оно оказалось у иллюминатора. Подумала, что надо будет посмотреть на Москву с птичьего полета.

Прозвучало приветствие командира корабля – сначала на русском языке, потом на французском и английском, у Антонии забилось сердце в груди так быстро – казалось, оно вот-вот выскочит из груди, и Тоня поняла, насколько сильно она волнуется, услышав русскую речь. Она не забыла русский язык, читала книги и газеты на русском, но разговорной практики у нее почти не было, а в семье Лавуан установилось негласное правило: она не говорит на русском в присутствии гостей, чтобы никто и никогда не узнал о её русских корнях.