– Чего ты сегодня такой скандальный? – Муромский смотрел на Расторгуева, не проявляя к нему интереса. Ну пьет человек кофе, пусть пьет. Григорий немного остыл, понял: надо отыгрывать назад, если хочет Илью переиграть.

– Илья, извини, я погорячился. Но ты тоже хорош, сначала меня кинул с бесплатной приватизацией завода, а теперь не даешь за мои кровные денежки поучаствовать в разделе пирога.

– Сказка о белом бычке, Гриша. Я тебя не кидал никуда. Ты покупаешь акции, покупай. Кто-то еще покупает, пусть покупает. Рынок называется, кто больше дал, тот взял. Я причем здесь? – ни одной эмоции на лице Ильи.

А Григория передернуло от злости:

– У меня есть достоверные данные, что за Маслаковым стоишь ты.

– О, ты даже знаешь, кто покупает акции. Народ наш разговорчивый, у него всё можно узнать. И что, сильно он тебе цену перебил? – Илья улыбнулся. – Рынок бывает опасным инструментом, не всегда конкуренция ведет к снижению цены, бывает и наоборот, – и опять ни одной эмоции на лице.

Григорий смотрел на бывшего друга и понял: он готов его убить. Прямо сейчас. Здесь. Резко встал и сказал:

– Ты пожалеешь, что мне помешал, – и вышел, хлопнув дверью.

Из приемной Муромского он ушел, не попрощавшись с Маргаритой. Сел в свой автомобиль «Ауди», закурил и подумал: «Я его убью, и никто не узнает, что это был я!»

Ему казалось, он всё хорошо продумал и хорошо придумал. Взорвать машину – пара пустяков, надо грамотно подложить взрывчатку, умелец знакомый есть, стоит недорого.

Пацан сказал – пацан сделал. Машину Муромского взорвали, сегодня. Но в машине не было Муромского, следствие устанавливает, кто погиб, и будет искать убийцу. Теперь Григорию надо убрать того, кто подложил взрывчатку, пока тот его не сдал. Гриша пил виски, хмелел, становился всё более злым и сердито бурчал:

– Какие-то искры мелькают, черт, уберите, эти проклятые искры, сгорим.

Он не понимал, что никаких искр нет, это мерцает телевизор в темноте, махал руками перед лицом, отгоняя несуществующие искры. В голове стучала одна и та же мысль: «Муромского убрать, он мой враг!»

Открылась дверь в квартиру, щелкнул выключатель, вспыхнул свет в люстре, в комнату вошла Лада, жена Григория. Увидела пьяного мужа, он махает руками перед лицом и что-то нечленораздельно бормочет, на полу лежит пустая бутылка виски, на столике стоит наполовину пустая.

– Что на этот раз трагичное случилось, что до чертиков напился? – спросила она или констатировала факт – и не поймешь, голос равнодушный, на лице брезгливое выражение. Гриша на слова жены не отреагировал, степень опьянения была такова, что окружающая действительность не воспринималась. Лада вышла из комнаты, Гриша завалился на бок, то ли уснул, то ли устал сидеть. Она даже не подошла посмотреть.