Она обхватила рукой запястье, крутанула, потом уронила руки.

— Я…

— Что? — Он приложился к рюмке.

— Я не выношу людей, которые сами себя жалеют.

Он пожал плечами:

— Господи помилуй. Как это по-ирландски.

— Ты пьян.

— Я только начал.

— Мне жаль.

Он рассмеялся.

— Правда жаль.

— Можно у тебя спросить… Ты знаешь, что старик принюхивается к твоей давней истории, еще той, заокеанской. Я тебе говорил.

Она кивнула, не сводя глаз с ковра.

— Поэтому ты торопишься со свадьбой?

Она подняла голову, поймала его взгляд, но ничего не ответила.

— Ты в самом деле думаешь, что, если семья узнает о твоем ирландском замужестве после свадьбы, это уже не страшно?

— Я думаю… — Она говорила так тихо, что он с трудом разбирал слова. — Я думаю, что, если я выйду за Коннора, твой отец от меня не отречется. Он сделает все, что в его силах, все, что необходимо.

— А ты так боишься, что от тебя отрекутся?

— Я боюсь, что останусь одна, — произнесла она. — Что опять буду голодать. Что буду… — Она покачала головой.

— Что?