Ежели судить по настроению в городе, скоро таких мужиков с пушками появится еще больше. Он миновал уже третью за день палатку неотложной помощи, увидел внутри сестричек, расставляющих столики и койки на колесиках. А чуть раньше сегодня он проходил через Вест-Энд и Сколли-сквер, чуть не в каждом третьем квартале натыкаясь на машины «скорой», поджидающие событий, которые уже начинали казаться неизбежным. Он посмотрел на «Геральд» в своей руке, на эту, как бишь ее, редакционную статью:

Сегодня наше общество находится в состоянии небывалого напряжения из-за того, что творится в управлении полиции. Мы на распутье. Мы неизбежно окажемся на пороге советизации и господства коммунистических порядков, если позволим ведомству, охраняющему закон, начать обслуживать чьи-то узкие интересы.

Сегодня наше общество находится в состоянии небывалого напряжения из-за того, что творится в управлении полиции. Мы на распутье. Мы неизбежно окажемся на пороге советизации и господства коммунистических порядков, если позволим ведомству, охраняющему закон, начать обслуживать чьи-то узкие интересы.

Бедняга Дэнни, подумал Лютер. Бедный сукин сын, они его облапошили.

Джеймс Джексон Сторроу по праву считался самым богатым человеком Бостона. Став некогда президентом «Дженерал моторс», он реорганизовал компанию, причем все его рабочие сохранили места, а его акционеры — уверенность. Он основал Торговую палату Бостона и незадолго до войны возглавил Комиссию по стоимости жизни. А в войну Вудро Вильсон назначил его руководителем Федеральной топливной службы, и он добился, чтобы в домах всегда хватало угля и нефти, иногда ссужая собственные средства, лишь бы поставки осуществлялись без задержек.

Он слышал, как люди говорят, что он не кичится своей властью и силой, но он-то всегда искренне считал, что любое внешнее проявление силы — не более чем безудержное выпячивание эгомании, болезненного индивидуализма. А поскольку все эгоманьяки в глубине души напуганы и неуверенны, они проявляют свою «силу» на самый что ни на есть варварский манер, чтобы окружающий мир, упаси господи, не догадался.

Ну не кошмар ли, все это нынешнее противостояние «сильных» и «бессильных», эта абсурдная битва, разгорающаяся сейчас в городе — в его любимом городе, и битва, кажется, худшая со времен октября 1917-го.

Сторроу принял мэра Питерса в бильярдной своего дома на Луисбург-сквер; и, как только мэр вошел, глава «Дженерал моторс» сразу же заметил, как тот загорел. Это подтверждало давние подозрения Сторроу, что Питерс — человек легкомысленный, мало подходящий для своего места даже в обычных обстоятельствах, а уж тем более — в нынешних.