– Когда я жила в доме Анны на Кубе, она, отдавая мне шкатулку с вещами бабушки, сказала, что тогда многие семьи, уезжая, закапывали свои вещи, чтобы те дождались их возвращения.

Беатрис кивает.

– Да, а еще их прятали в стены жилищ. Полагаю, это был наш способ сохранить надежду. И возможно, это свидетельствует о нашем высокомерии. Мы и представить себе не могли, что этот ублюдок проживет так долго.

– Анна сказала, что у тебя есть коробка, которую закопал ваш отец. Коробка, в которой были спрятаны сокровища семьи Перес.

Беатрис некоторое время молчит.

– Они были у меня. Совсем недолго. А потом я снова их лишилась.

– Как?

– Что как?

Раздается звонок в дверь.

– Как ты их смогла вернуть? – спрашиваю я. – Кто-то тайком вывез их для тебя из страны?

Она встает с дивана, смотрит на часы, потом переводит взгляд на меня.

– Извини. У меня на сегодня запланирован массаж.

Ее губы изгибаются в ослепительной улыбке, недвусмысленно намекающей на тянущийся за ней шлейф из разбитых сердец. Беатрис из тех женщин, которые всю свою жизнь сводят мужчин с ума, и это их главное предназначение.

– Его зовут Гуннар, и он невероятно хорош собой.

Моя прекрасная, очаровательная, таинственная двоюродная бабушка.

– Почему ты вернулась на Кубу? – снова спрашиваю я.

На полпути к выходу Беатрис оборачивается и улыбается. В ее голосе звучит та же беззаботность, которую я слышу от нее всю свою жизнь.

– Разумеется, я отправилась туда, чтобы прикончить Фиделя Кастро.

* * *

Я выхожу от Беатрис и направляюсь обратно в свой дом в Корал Гейблс, где меня ждет Луис. Меня встречают звуки музыки – играет исландская группа, которую я открыла для себя во время поездки в Рейкьявик много лет назад, – и аромат паэльи, доносящийся из кухни.