— Я весь внимание. Они мне пригодятся, если мы объединим силы в совместном расследовании.

— Д-да.

— Селестина, только не говорите, что я отныне пленник и не более того, а рассказываете вы это всё…

— Было приказано рано или поздно задержать вас и доставить сюда. Я надеялась, что часть этого разговора пройдёт на свежем воздухе, отталкиваться мы будем от иных оснований, а кое-что деликатно обойдём. Но тот русский не оставил вариантов. Можете это считать укрытием от его посягательств. Хотя всю прошедшую неделю он более нигде замечен не был. И, Мартин, знайте: я буду просить о перемене вашего статуса.

— Заранее благодарю. И теперь понимаю, к чему была ваша попытка надавить тогда, на аллейке Трокадеро. Итак, каково же первое отступление?

— Если взглянуть на статистику, то перемещаться по каналам и потокам в основном могут лишь женщины, хотя подавляющее число взаимодействующих на более примитивном уровне составляют мужчины. Такая причуда умбрэнергии. И всех, — я подчёркиваю, всех, — кто на это способен, мы заносим в нашу картотеку. И предлагаем работать на Директорат, если личность определённо не криминального нрава. Тем более, что с ис-дисом и флю-мируа возможности серьёзно возрастают, появляется возможность контроля и выбора, причастность к развитию и укреплению города. Те, кто отказываются, попадают в список «les Minoritaires». Это меньшинство мы берём под наблюдение, а сами его представители — мы их зовём минорами — вынуждены время от времени отмечаться. И отчитываться за проступки и преступления, которыми зачастую грешат. Да, есть миноры, которые используют способности для облегчения труда — в качестве примера приведу одного угрюмого и нелюдимого, но честного парня, работающего слесарем, вот он тихонько применяет способности для диагностики труб и соединительных швов, а другой, будучи дворником, — да, чаще всего жизнь у них не сахар, — взбивает пыль с брусчатки и прессует мусор. Но… Поджоги по прихоти, расшатывание витрин и замков, намеренная порча имущества, инсценировки страховых случаев — да-да, их нанимают, хотя и не подозревают, как они проворачивают свои делишки — куда более частые и набившие оскомину случаи. А вот опасные рецидивисты и те немногие, что отваживаются на самостоятельные, зачастую лишённые должного научного аппарата, социопатические по сути эксперименты — таких мы вынуждены наказывать и… «отключать» хирургией и новыми методами терапии… Их мы зовём, — и тут английское сознание мистера Вайткроу столкнулось с весьма непривычным эпитетом, — «minoritaires éteinte», или этантами. Фактически мы глушим их чувствительность, разрываем их связь с умбрэнергией, — одними глазами Селестина указала в сторону невнятно существовавшего соседа по палате, а Мартин начал догадываться, что к бедолаге применили какую-то технологию, значительно продвинушвуюся вперёд в сравнении со стореровской батареей и электрованнами. — Но! Но есть ещё одна категория, — а вашим языком она, пожалуй, может быть названа протокатегорией, — эмпаты. Члены Директората и миноры — все, кто способен даже не работать с урбматерией и умбрэнергией, а просто ощущать город иначе, все они изначально эмпаты. Просто для удобства эмпатами мы зовём тех, кто ограничивается минимумом, то есть созерцанием и впитыванием ощущений, кто не пытается или не способен воздействовать. Кстати, ваш случай.