— Да брось ты, Хэл, — подала голос миссис Бил. Судя по ее язвительному тону, она тоже была недовольна войной и тем, как это отражается на ней лично, и считала, что у нее гораздо более серьезные причины для недовольства. — Ты уже слишком стар и толст, — безжалостно сказала она. — И жутко ленив. Мы тебе дали самую легкую работу, какую только удалось найти, а ты еще плачешься. И кстати, при следующей аттестации Айра собирается поставить тебе оценку «плохо». Так что тебя никуда не возьмут.

— Каково иметь такую сестренку? — невозмутимо сказал Россу полковник Култард. — Видели когда-нибудь такую грубиянку?

— Да уж молчал бы, — сказала миссис Бил. — Ты ведь целыми днями валяешь дурака. Когда ты хоть немного проснешься, Хэл? — Из темноты смутно выступало ее бледное лицо с воинственно поднятым подбородком и белое топорщившееся платье. Она так и сыпала колкостями, голос ее дрожал от негодования. Видимо, они давно уже привыкли разговаривать в таком тоне, решил полковник Росс. Быть может, все началось еще в те годы, когда она была ребенком, настоящей «маленькой сестренкой», и Хэл, красивый и самоуверенный, чем-то ее разочаровал, не сумел помочь в какой-то детской беде, преподав тем самым одну из горьких житейских истин: не все то золото, что блестит. И с тех пор к ее любви примешивалась обида. Она снова постаралась поддеть его: — А как насчет того, о чем ты говорил вчера вечером, про какого-то распрекрасного офицера из твоего отдела, который устроит публикацию в журнале? Спорим, ты даже не почесался!

— А вот тут ты ошибаешься, — сказал полковник Култард. — Я исполнил в точности все, что обещал. Сегодня утром я привел капитана Хикса к Нюду, и мы обо всем договорились. Он уже приступил к работе. Так что — нечего…

— Да я уверена, что ты все испортишь, — сказала миссис Бил. Она судорожно вздохнула и повернулась к миссис Росс. — Пойду спать. Устала смертельно. Не стану ждать этих надутых индюков. Нюд с Джо-Джо могут часами языком чесать, уж я их знаю! До сих пор небось перебирают всех знакомых и говорят: «Ну нет, этот никуда не годится»; а все оттого, что тот, видите ли, что-нибудь не так сделал в Академии, или в Келли, или еще где-то. Кора, посмотрите, пожалуйста, мое платье, и я пойду.

Когда они остались вдвоем с Россом, полковник Култард сказал извиняющимся тоном:

— Сэл любит пошуметь, но сердце у нее доброе. — Он отхлебнул из стакана и полыхнул огоньком сигары. Полковник Росс не сомневался, что так оно и есть на самом деле. Полковник Култард защищал не себя, а сестру, ему не хотелось, чтобы у Росса сложилось о ней превратное мнение. Полковник Култард знал, что никто всерьез не считает его ленивым. Он предан армии, усердно трудится, долгое время выполняет непростую для него работу и может похвастаться внушительным списком проектов, завершенных под его руководством. Да и совсем он не толстый! Просто приходится много времени проводить за письменным столом, вот он чуть-чуть и прибавил, да лицо немного округлилось. А для старшего офицера он совсем не стар. Его густая шевелюра поседела еще в тридцать лет, а сейчас ему всего сорок пять. Так что Сэл пошутила — просто она вспыльчивая, у нее характер такой. А насчет аттестации — это, разумеется, наглая ложь, вернее, тоже лишь шутка. Полковник Росс, осведомленный о баллах всех офицеров в гарнизоне, поскольку генерал Бил при аттестации с ним советовался, не мог не знать, что полковник Култард всегда получал только высшую оценку. Так что всякому, кто хорошо знаком с Сэл, ясно, что она просто дурачилась.