Систематически посещать темную комнату мог только хороший служака. Если он не умел наладить работу и вышколить подчиненных так, чтобы его отлучка на час-другой никак не вредила делу, то посещения клуба быстро обошлись бы ему в его нашивки. Он должен был обладать достаточной рассудительностью и опытом, чтобы точно знать, что именно он может себе позволить, что сойдет ему с рук благодаря его незаменимым качествам. Компетентный организатор, умеющий наладить и поддерживать дисциплину, ценился на вес золота. Он был куда полезнее подавляющего большинства своих начальников-офицеров: это подтверждалось тем очевидным фактом, что реальной властью и истинным авторитетом он, как правило, обладал в куда большей мере, чем его непосредственное начальство.

Лейтенант мог сыпать приказами, сколько его душе угодно, ни единый из них не выполнялся, пока сержант не решал, что этот приказ действительно нужен и разумен. Приказ, воспринятый как ненужный или неразумный, не выполнялся. Создавался вид бурной деятельности, но не налаживалось то одно, то другое, и в конце концов выполнение приказа оказывалось заведомо невозможным. Лейтенант выучивался — если он вообще был способен чему-то выучиться — больше таких приказов не отдавать. Если же выучиваться он был не способен, то его ждали все более частые головомойки от начальства и в конце концов — перевод куда-нибудь еще как несправившегося. Другое дело, когда приказы отдавал старший сержант. Разумные или неразумные, нужные или ненужные — это были настоящие приказы. Рядовой, который не кинулся бы выполнять приказ сержанта сей же миг, рьяно и добросовестно, без пререканий, без отлынивания, без очковтирательства, напрашивался на крупные неприятности и получал их в такой полноте, что неделю спустя уже жалел, что родился на свет.

Сержант Пеллерино, по всем статьям подходивший для членства в клубе «Постучи и подожди», пошел к якобы потайной двери, постучал якобы тайным стуком и был тут же впущен.

Хотя обставлен клуб был скудно — стол и семь-восемь складных кресел, сержант Сторм обеспечил кое-какой комфорт с помощью некоторых хитроумных приспособлений — флюоресцентного плафона, искусно вделанного в потолок, вытяжного вентилятора и восстановленного кондиционера. Селектор в стене был подсоединен к телефону в мастерской. Покидая ее, сержант Сторм ставил у телефона дежурного, который тут же докладывал о звонке.

Когда сержант Пеллерино вошел в комнату, там уже были трое членов клуба: мастер-сержант Сторм, техник-сержант Гонсалес, начальник малярной мастерской, и техник-сержант Лабарр, начальник склада боеприпасов. Сторм и Лабарр сидели на корточках в углу перед полуразобранной турелью.