Она весело рассмеялась.

— Изволь… Для тебя посижу и до одиннадцати…

Ему показалось, что ее глаза стали горячими и словно приласкали его. Сердце его бурно застучало. «Я влюблен, как мальчишка… Как это хорошо!.. В сущности, пока я люблю и страдаю, я благословляю любовь. Пусть муки неудовлетворенности! Пусть страдания и слезы! Лишь бы не погаснуть!»

В этот вечер он пришел в ее спальню, и она не могла или не хотела противиться его мольбам.

Тобольцев был безумно счастлив.

Но это недолго длилось. Она снова стала избегать его близости. Если он входил, она звала няньку под каким-нибудь предлогом, запиралась даже на ключ.

— Глупая! — сказал он ей раз, глядя на нее алчными, злыми глазами. — Чего ты добиваешься? Чтоб я охладел к тебе?

Она вздрогнула.

— Андрей, что ты говоришь? Неужели ты способен… на такую низость?.. Изменить мне?..

Он притянул ее к себе.

— Катя! Ты ничего не видишь в моей душе! Изменить тебе?.. Не понимаю… На разных языках мы говорим с тобой… Изменить можно только самому себе… Пойми: только самому себе я могу изменить!.. Но тогда сама жизнь потеряет для меня всю ценность…

— Ты думаешь, что смеешь уйти к другой?.. Ты? Мой муж?

— Бог мой! Разве это страшно?.. Страшно то, что я могу разлюбить тебя!.. Катя, пойми: если б я не любил тебя… если б я не желал тебя, одну тебя во всем мире, — я давно утешился бы с другой…

— И ты смеешь мне это говорить в лицо? Да знаешь ли ты, что я никогда не прощу тебе измены?!!

Но на этот раз она не противилась… Она покорно отдалась ему. Он чувствовал, однако, что она уступила из страха потерять его любовь… «Нет… — сказал он себе, пылко беря ее в объятья, — я буду бороться за свое влияние, за ее гаснущую ко мне любовь… Я должен разбудить ее страсть, без которой жизнь для меня потеряет половину своей ценности! Я должен зажечь ее кровь, ее нервы, ее душу… Или все пропало!»

Казалось, камень дрогнул бы от пыла его ласк!

Но… она оставалась холодна. Она подчинялась — только…

Вдруг ему показалось, что она прислушивается… к звукам, шедшим из детской. «Не проснулся ли Адя?» — прочел он в ее тревожных, далеких от любви глазах…

— Катя! — с отчаянием сорвалось у него, и поцелуем он закрыл ее глаза. Но… холод проникал и в его душу. Она боится почувствовать ответную страсть; она боится, что это волнение может испортить… Адин обед… Он это вдруг ясно понял через дымку и угар его желаний… Внезапно разжались его руки, и он оттолкнул от себя это смуглое желанное тело.

— Куда ты? — испуганно крикнула она.