Вечером, когда я, расстроенная, сидела у себя в комнате, уже решив на следующий день вернуться обратно к Агнес, позвонил дедушка Юлиус. Он спросил, не могу ли я исполнить одну его просьбу. Уже с давних пор он хочет еще раз съездить на Каунсбергское озеро. Было бы хорошо, если бы я поехала с ним туда.

— Тут почти ничего не изменилось, — сказал дедушка Юлиус, когда перед Зальцбургским вокзалом мы ждали автобус на Каунсберг. — Даже дождь идет как тогда. Правда, автобус новый, а пассажир старый.

— Выглядишь ты совсем неплохо, — констатировала я, посмотрев на его клетчатый реглан. — И берет тебе идет.

— Ты находишь? — спросил дедушка Юлиус. — Дорожный комплект. Я всегда старался одеваться так, чтобы одежда соответствовала обстоятельствам.

— Я и не знала, что ты познакомился с Кларой Вассарей в Каунсберге.

— С тех пор прошел уже пятьдесят один год. А я все еще живу. И мне все еще нравится жизнь. Это просто замечательно, Кристина, что мы едем сейчас в Каунсберг.

Пока ехали в автобусе, дедушка Юлиус почти все время молчал. Может быть, он углубился в созерцание унылого пейзажа, типичного для поздней осени, и бесчисленных пансионов, выглядевших довольно привлекательно. Только один раз он коротко спросил у водителя:

— Вы знаете хорошую гостиницу в Каунсберге?

— Да, — сказал водитель, — гостиницу с собственной пивоварней «К звезде».

Дедушка Юлиус улыбнулся, глядя в окно.

Он не был растроган, увидев Каунсберг вновь, узнавая в нем то, что еще сохранилось с прежних времен. Он вошел в аккуратно подновленный дом, как будто покинул его только вчера. Осмотрел зал ресторана и кабинеты и одобрил произведенные изменения.

— Пропорции старых помещений, — сказал он, — невозможно изменить.

Огляделся в баре, которого раньше не было, уселся на табуретку и позвал официанта.

— Вы — Штейнер, хозяин, — сказал он мужчине лет тридцати в бриджах и полотняной рубашке, тот с удивлением подтвердил это.

— Иосиф? — спросил дедушка Юлиус.

— Да, — ответил хозяин.

— Ну, тогда, — сказал дедушка Юлиус, — за это надо выпить.

Мы разместили наши немногочисленные вещи в по-прежнему просторных комнатах.

— Купаться, — сказал дедушка Юлиус, — можно было тогда лишь в озере.