— Что ж, мы с тобой действительно здесь «zu zwei», хотя и далеко не «ganz allein», — наклонилась Ивонна к Нику. — И вообще этот шлягер начинает действовать мне на нервы.

— Потерпи, Айв, сойдем на следующей пристани.

Надо мне было сделать по-своему, взять с собой Монику. Но Ник сказал утром: «Да ей приятнее играть в саду с соседской Хейди, там ей лучше всего. Ты с ней всю неделю, в кои-то веки и мне захотелось побыть с тобой». Право, довольно неожиданно — услышать такие слова от Ника, и какая женщина устоит перед подобным внезапным проявлением чувства? А все-таки надо было взять дочку с собой: ей понравился бы треугольный след за кормой и то, как покачивается наш катер на волнах от встречных пароходиков, и руины древних замков на холмах над рекой. Только, пожалуй, недоумевала бы девчушка при виде огромной, мрачно-помпезной статуи Германии, что торчит вон там на склоне… А я родилась в пражском районе Погоржелец, в куклы играла в парке Страговского монастыря (вернее, забиралась с куклами на деревья), и как-то нет у меня желания рассказывать Монике о Нибелунгах…

«Ich kam vom Fern gezogen, zum Rhein, zum Rhein…»[64] Прямо будто нарочно для меня выбирают эти шлягеры! Но песня вдруг оборвалась на полуслове, вместо этого в репродукторе прозвучало: «Рюдесгейм!»

Катер подваливал к берегу; приблизилась большая доска на пристани с названием города, матрос на носу бросил чалку.

Сошли в этом прирейнском городке; прибрежные трактиры забиты экскурсантами, отовсюду несется пронзительная хмузыка радио, в одном трактире играло «живое» трио, вроде бродячих музыкантов.

«Einmal am Rhein, so ganz allein zu zwei…»

О господи, опять!

— Пить хочу, как верблюд, но сюда я ни ногой.

— А выдержишь дорогу до вышки, Айв? — Ник показал рукой на высокий холм. — Там есть шикарный трактир «Schwalbennest»[65], и оттуда — шикарный вид, и напитки у них что надо.

В гору, так в гору — дорога вела между аккуратными виноградниками, позади слабел, а впереди усиливался шум как бы одной огромной ярмарки: павильоны, в которых предлагают на продажу послевоенные американизированные дешевые товары самого разного назначения; перекрывающие друг друга звуки музыки: пение подгулявших «туземцев» и наивных чужестранцев, очарованных этой ярмарочной, довольно банальной пестротой; издали даже руины замка на скалистом утесе выглядят как ярмарочные декорации!

— Виски, джин со льдом, а может, твою родную «Sliwowitz»?[66] — осведомился Ник, с трудом — и, естественно, по-английски — уговорив официанта найти для них столик на террасе, откуда открывалась глубоко внизу великолепная излучина Рейна.