Однако хватит самоуничижительных мыслей, вызванных, скорее всего, тем, что тысячи создателей этой имзантной стройки лишь в малой мере применяют к делу знание грамматики родного языка, а уж без французского и вовсе обходятся…

— Где я найду Яна Гейница, бухгалтера?

Плотник, чьи брови засыпаны опилками, глянул на часы.

— Рабочий день кончился, и товарищ главбух, поди, дома. Вон в том бараке, — плотник показал рукой.

Видали — оказывается, наш злосчастный альпинист уже главный бухгалтер!

Деревянный барак, длинный и низкий, посередине темный коридор, на стене рядом с огнетушителем — порванный и уже давно устаревший плакат, потерявший в нынешнее время актуальность: «Все — за единый Союз чехословацкой молодежи!» Из одной двери вышел седоватый мужчина в сапогах, облепленных глиной, в куртке, заляпанной присохшими брызгами бетона. На вопрос Крчмы показал на третью дверь слева.

— Вот уж кого бы я не ожидал здесь увидеть, пан профессор!

Гейниц поднялся из-за стола; внешний вид его поначалу слегка растрогал Крчму: дешевые мятые брюки, подтяжки поверх ковбойки, сатиновые нарукавники. Вероятно, сила привычки.

— Подыскиваю вот в этих краях жилье для жены на лето. Доктора рекомендуют ей Высочины для лечения нервов. А уж коли я сюда забрел — отчего ж, думаю, не заглянуть к одному из своих… — Он запнулся: сказать «своих детей» — Гейниц не поймет. — Из своей Семерки.

— Ну как я рад! Только время, пожалуй, выбрали не лучшее: до того, как начали строить, вся долина была весной море цветов. А смотрите, что теперь!

Гейниц показал из немытого окна. От камнедробилки, расположенной на том, крутом берегу реки, тянулось наискось унылое облако пыли; правда, свет заката придавал ему нежно-золотистый оттенок.

Гейниц освободил для гостя старый стул, на котором лежали какие-то папки, а на спинке висел пиджак — из другой ткани, чем брюки. Железная кровать, застеленная серым казенным одеялом, печурка, топившаяся опилками, ни одной картинки на стенах; всякое убранство заменяла табличка из картона: «Поддерживай чистоту!», и еще одна, поменьше, у двери: «Пользоваться электроплитками в общежитии запрещается!»

Гейниц заметил, что Крчма остановил на них взгляд.

— Они уже были тут, когда я въехал.

— Не очень-то комфортабельную квартиру тебе дали!

— Служащие живут вон в тех домах напротив, там есть даже двухкомнатные квартиры. Но преимущественно для семей с детьми, и за квартиры целая драка. Я же один, вот и уступил добровольно… Но в общежитии есть даже ванная! — он произнес это таким тоном, словно впервые вдруг устыдился своего жилья. — И вода горячая!