Девушка ничего не нашла. Она не нашла ни выхода, ни Грейс, ни Хиро, ни Франсуа. Разозлившись, она побежала вниз на второй этаж. Добравшись до рекреации и попив из кулера воды, она начала снова обследовать каждый кабинет второго этажа.

Классы были близнецами. Каждый точная копия другого. Во всех одинаковая мебель, та же осыпающаяся на голову штукатурка, тот же дырявый линолеум. И всё та же пустота. Ни единой души, только пыль и тишина.

Марианна вышла из очередного кабинета и села возле него на пол. Она сняла тапочки и принялась бить ими об стену, чтобы вытряхнуть. Раньше это были большие тапочки — игрушки. Мохнатые, в виде собачек. Теперь это замученные генной инженерией мутанты, безглазые, с дырами по бокам и ранами во рту. Они серые от паутины и пыли. Они готовы умереть и держатся из последних сил.

Марианна поднялась, выпила ещё воды и снова поднялась на третий этаж. Неспешно и без воодушевления она еще раз обошла кабинеты, и, снова ничего и никого не отыскав, уселась на пол.

Она хотела есть.

«Глупо думать об этом, когда есть все равно нечего», — громко сказала Марианна.

«Я не хочу есть», — с расстановкой добавила девушка.

Внезапно ей вспомнился американский фильм, в котором герой мило заботился о своей семье, пока не понял, что те мертвы, а он, только что выпущенный из психбольницы, разговаривает с миражами.

«Может, я просто вижу призраков», — хмыкнула она.

Девушка отодвинулась от стены и легла. Она лежала на полу и стучала пальцами по животу.

Марианна закрыла глаза и уснула.

Её разбудили боли в спине. Она поднялась, и боль перебежала со спины в желудок. Зевая, Марианна спустилась вниз, выпила воды и прошла по лестнице до четвертого этажа. Она снова безуспешно обследовала каждый кабинет и, зайдя в последний, уже не ждала увидеть что-то необыкновенное.

Всё то же самое. Марианна сняла стул с первой парты и села. Она смотрела на доску и представляла, как раньше сидела за такой же партой и глядела на доску, как две капли воды похожую на эту. Она вспоминала, как елозила на точно таком же стуле во время контрольных, как била ногами по ножкам парты, когда скучала, и как писала на ней подсказки вроде сложных формул или промежуточных ответов.

Марианна провела рукой по столу и собрала пыль. Она наклонилась и прочитала:

«Если то — не то,

Тогда всё не будет всем,

Потому что…»

Девушка посмотрела по сторонам и прочитала снова. Раньше она сама писала хокку. Писала ли она это хокку?

«Может, все, кого я встречала, только части меня самой? — спросила она вслух, но никто не ответил. — Грейс — моя инфантильность, Оливер — нерешительность, Слава — гнев, Франсуа — тщеславие, а Хиро… Кто Хиро?»