— Боже мой! — встрепенулся священник, ладонью провел по лбу и прикрыл глаза. — Что я наделал!.. Затмение нашло… проговорился, назвал имя, а человек меня просил… он на военной службе, офицер… его же расстреляют… Забудьте обо всем!.. Обещайте мне!.. Господом богом вас заклинаю, пусть никогда не сорвется с ваших уст имя капитана Каркамо… Но вы не будете молчать, ведь он — ваш враг… Донесите на меня, если хотите… Скажите, что это я узнал тайну бумаг, когда парикмахер вызвал меня, чтобы подарить мне изображение Гуадалупской девы, что некоторые из этих документов остались в моих руках и поэтому я смог предупредить учительницу, чтобы она бежала…

— Каркамо уже не враг. Успокойтесь, падресито, я больше всех заинтересован в том, чтобы никто не знал о Каркамо и о той великой услуге, которую он оказал нашему народному делу, изъяв компрометирующие документы. Самое важное сейчас — это Каркамо!..

— Простите, я не хотел, чтобы вы, узнав секрет… как я, злоупотребили доверием…

— …чтобы я, узнав секрет… узнав, что он будет вынужден вручить мне документы… Это был бы шантаж… А мы не заинтересованы в том, чтобы шантажировать или покупать военных, которые в минуту опасности, спасая свою шкуру или свое имущество, становятся на сторону народа или делают что-нибудь на благо народа, а затем снова меняют шкуру и становятся палачами… Каркамо — сейчас самое важное, как я вам уже сказал, потому что по его поведению мы теперь знаем, на чьей он стороне, и если бы ему сейчас что-либо угрожало, мы бы защищали его, мы делаем на него ставку…

— Спасибо, друг Рамила! Спасибо! Вы сняли с меня огромное бремя!.. Ваши слова… ваши аргументы… это, конечно, не спасает меня от меня самого. Я должен камнем бить себя в грудь, потому что не сумел сохранить в тайне имя человека, который неизвестно почему пошел на самопожертвование, поставил под удар свою жизнь — ради этой учительницы!

— Каркамо — самое важное!.. — повторял Рамила чуть ли не автоматически. — Роса Гавидиа, или Малена Табай — это, впрочем, одно и то же, будет схвачена, если ее имя упоминается в тех бумагах, которые капитан не успел прочесть. Может быть, мы не сумеем предупредить ее и спасти… Но самое важное сегодня, именно сегодня, — это Каркамо. Вы понимаете меня? Мы обязаны помочь ему избавиться от мундира, который отгородил его от народа и мешает ему сделать шаг…

— Я очень благодарен вам за то, что вы оценили должным образом мужество этого офицера. Мне кажется, ваши слова сняли камень у меня с души…

— Временами мне кажется, что мы все закрыты в какой-то огромной темной комнате. Мы тщетно ищем друг друга в темноте…