— Хозяин!.. Хозяин!.. — громко позвал его Хуамбо с порога. — Зачем ты вошел?… Эта женщина плохая!.. Лучше тебе уйти!.. Не медли, хозяин, не медли!..

Из рук его ускользнул Боби — и ответила Клара Мария:

— Плохо твой матери будет, несчастный!

Это были только тени, тени в одежде людей, а под одеждой — живая человеческая кожа, пот.

Хуамбо, насмерть перепуганный, убежал — не заметил, как добрался до родного ранчо.

— Мать, не спишь?

— Нет…

— Мать, уже разбудили?

— Да.

— Мать, слышала, что гнилая женщина украла ребенка?

— Зачем увел ребенка на эту улицу?

— Не на улицу, а в рощицу.

— Увел?

— Увел.

— Самбито!

— Мать, не плачь! Слезы возвращаются, как осы, и жалят Самбито. Не Самбито ребенка увел, а женщина увела! Увела, чтобы спрятать его. Он сам хотел. Не хотел быть больше начальником. Шайка разбежалась, шайка покинула его среди мертвецов…

Мать мулата поднялась, будто поддерживаемая дрожащими своими морщинами, как пружинами, и ощупью, ощупью — длинны пальцы у слепой — отыскала двери ранчо.

— Пошли, Самбито, ребенок среди мертвецов!

— Нет, мать, ребенок вышел со мной! Шайка его покинула, он вышел со мной…

— Нет, Хуамбо, ребенок среди мертвецов!