— Вы обращаетесь ко мне на «ты»?

— Да… Вы не возражаете?

— Что вы! Наоборот. Спасибо вам.

— Что-то вы слишком часто меня благодарите!

— Так уж у нас принято… на Востоке. Вы спросили, о чем я думаю? Вот о чем. Он вас поцеловал, а я не чувствую ревности.

— Правда?

— Да, мне самому хотелось бы знать, почему я вас не ревную.

Мы долго переглядывались. С доверием — и в то же время как бы изучая друг друга.

— Расскажите мне немного о себе, — попросила она. Мне так много хотелось ей рассказать. Весь день я вынашивал свою исповедь. Но тут, как назло, все заготовленные заранее фразы выскочили у меня из головы. Я говорил обо всем, что приходило в голову, — о своем детстве, 6 службе в армии, о прочитанных книгах, о юношеских мечтах, о дочери нашего соседа Фахрие и даже о бандитах, с которыми был знаком лично. Все, что я таил глубоко в душе, скрывая даже от самого себя, неожиданно выплеснулось наружу. Впервые в жизни говорил я о самом себе с предельной откровенностью. Я так старался не лгать, ничего не утаивать, не представлять себя в выгодном свете, что иногда даже, выпячивая свои недостатки, грешил против истины.

Воспоминания, мысли, чувства, которые я долго скрывал, изливались широким и бурным потоком. Мария, внимательно слушая, смотрела на меня пристальным взглядом, как будто хотела понять даже то, что я не мог выразить в словах. Иногда она покачивала головой, как бы соглашаясь со мной, иногда приоткрывала рот в искреннем удивлении. Когда я слишком горячился, она легонько поглаживала мою руку, а когда в моем голосе слышалась жалоба, участливо улыбалась.

И вдруг, словно повинуясь неведомой силе, я запнулся и поглядел на часы. Было уже около одиннадцати. Кафе заметно опустело. Я вскочил с места.

— Вы же опоздаете на работу.

Она продолжала еще некоторое время спокойно сидеть. Наконец, крепко сжав мою руку, не спеша поднялась.

— Вы правы, надо идти, — сказала она и, надев берет, добавила: — Мы очень хорошо поговорили!

Я проводил Марию до «Атлантика». Дорогой мы не разговаривали. Оба были переполнены впечатлениями сегодняшнего вечера, и требовалось, вероятно, какое-то время для их осмысления. Неожиданно она вздрогнула и поежилась.

— Из-за меня вы не успели зайти домой и надеть свое меховое манто, а теперь мерзнете!

— Из-за вас?.. Да, верно, из-за вас… Но в конце концов вина моя собственная. Впрочем, невелика беда! Пойдемте быстрее.

— Я могу вас обождать и после работы провожу домой!

— Нет, нет! Ни в коем случае! Увидимся завтра!

— Как хотите!