— Неужели и в Новом году ты не находишь ничего хорошего?

— Абсолютно ничего! Чем первые дни года отличаются от всех последующих? Не природа — человек расчленяет время на годы. От самого своего рождения и до самой смерти он идет одной дорогой, и ставить на ней вехи — надуманная затея. Но не будем философствовать. Если тебе так хочется, встретим Новый год вместе.

Я заканчиваю работу в «Атлантике» довольно рано, еще до полуночи. В новогоднюю ночь там особая программа. Так что мы можем побыть с тобой вместе, выпить, как все добрые люди. Иногда очень неплохо отрешиться от своего внутреннего «я», слиться с общей массой… Как ты считаешь? Ведь мы с тобой, кажется, ни разу еще не танцевали?

— Не танцевали.

— Да я и не очень-то люблю танцевать. Лишь иногда примиряюсь с танцами. Когда партнер мне по душе.

— Боюсь, что я не тот партнер, с которым тебе приятно будет танцевать.

— Что поделаешь! Дружба требует жертв.

В канун Нового года мы вместе поужинали в небольшом ресторане. За разговорами не заметили, как пролетело время. Марии надо было уже на работу. Как только мы оказались в «Атлантике», Мария пошла переодеваться, а я занял тот же столик, что и при первом посещении. Везде были развешены разноцветные фонарики, опутанные серпантином и нитями золотого дождя. Все были уже навеселе. Танцующие прижимались друг к другу и целовались. Мною овладела беспричинная тоска.

«К чему все это? — подумал я. — И впрямь, что примечательного в сегодняшней ночи? Сами придумали божка — и сами ему поклоняемся. Шли бы лучше все по домам — да ложились спать! Что нам здесь делать? Вертеться, как они, прижавшись друг к другу? С одной только разницей — целоваться мы, конечно, не будем… Ну, а танцевать-то я смогу или нет?..»

Еще когда я учился в Стамбуле, в школе изящных искусств, приятели показали мне несколько танцев, которым сами они научились у русских белоэмигрантов, наполнявших в то время город. Я даже мог с горем пополам кружиться в вальсе… Но с тех пор прошло полтора года. Что, если я опозорюсь? «Ничего, ничего, — успокоил я себя. — Танец всегда можно прекратить».

Номер Марии продолжался меньше, чем я предполагал. В зале стоял невероятный шум. В тот вечер каждый предпочитал развлекаться сам. Мария быстро переоделась, и мы сразу же направились в большой ресторан «Европа», рядом со станцией Анхальтер. Здесь царила совсем другая атмосфера. В нескольких огромных залах кружились в танцах сотни пар. На столах стояли батареи бутылок различного калибра и цвета. Некоторые посетители уже клевали носом; другие сидели в обнимку.