Разобравшись с прислугой, она отправила в посольство просьбу прислать с утра пораньше столовое серебро с королевским гербом, а секретарше Эдварда — просьбу прислать перечень гостей с пометками о последних событиях в их личной жизни и об их кулинарных предпочтениях. После этого она достала блокнот, который всегда носила с собой, и приступила к списку дел — мясник, вино, цветы и так далее, стараясь учесть все, о чем в обычных обстоятельствах позаботился бы дворецкий. В последнюю очередь она написала в издательский отдел Музея Родена[3], предупреждая, что, вероятно, не сумеет завтра принести законченный перевод. Она переводит книги и каталоги по искусству — это ее вторая работа, платная.
На все ушло меньше десяти минут. Она выключила телефон и вернулась в зал — как раз в тот момент, когда Эдвард, заменяя отсутствующего посла, обратился к собравшимся с приветственной речью. Пока разносили закуски, она еще кого-то целовала в щеку, обменивалась с кем-то приветствиями, опять спрашивала о чьих-то детях, женах и мужьях. Само спокойствие и уверенность в себе. Ночью, лежа в постели и пытаясь осмыслить новость о назначении Эдварда в Дублин, она отчаянно цеплялась за свою недавнюю спокойную уверенность, усилием воли силясь ее вернуть. Наконец дыхание Клэр выровнялось, сердце угомонилось. Ей удалось уснуть.
Клэр свернула салфетку. Раз она сумела сохранить самообладание вчера, сумеет и сейчас. И днем, и во время ужина. И даже в Дублине. Ей не впервой справляться со страхом.
Она закрыла сахарницу. Закрутила крышку на банке с джемом и составила тарелки на поднос. Скоро придет Матильда и начнет готовить. Амели уже приводит в порядок гостиную. Клэр выплеснула в раковину остатки чая из чайника Эдварда и остатки кофе из своей чашки.
Она не будет думать о дублинском парке Сент-Стивенс-Грин, где дождь когда-то смывал с нее человеческое достоинство. Она вообще не будет думать о Дублине. Всеми силами постарается помочь Эдварду. Больше двадцати лет она по крупице стирала прошлое из памяти, и возврат к нему невозможен. Либо она устроит сегодняшний ужин с присущим ей мастерством, на которое полагается Эдвард, либо ей придется рассказать ему правду о себе. А правды она никому открывать не намерена.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ГЛАВА ВТОРАЯ
Клэр внимательно просмотрела список гостей, чтобы выяснить, нет ли у кого-нибудь пищевой аллергии, религиозных ограничений или специальной диеты, и, не найдя ничего подобного, положила список на кухонный стол. За окном легкий весенний ветерок чуть шевелил зеленовато-желтые соцветия липы; Клэр отодвинула щеколду, открыла окно и высунулась наружу, вдыхая сладкий запах. После долгих недель серой дождливой погоды над Парижем сияло солнце. Утренний свет заливал мощеный дворик внизу. Между камнями робко пробивались тонкие зеленые травинки, слишком слабенькие, чтобы стать добычей ножниц консьержки. За ночь распустились глицинии, выбросив вдоль стены язык пурпурного пламени, — словно багряная полоса, в которую превращается солнечный свет, если крепко зажмурить глаза.