— Что это за Танагра?

— Город в Беотии, в Греции, — ответил Помонис — Там около ста лет назад в древнем могильнике четвертого века до нашей эры были найдены многочисленные терракотовые статуэтки. Особенно много их было найдено в 1870 году. Классические, совершенные по форме и выделке статуэтки привлекли внимание множества ученых да и просто собирателей. Коллекции их появились в разных музеях мира и в частных собраниях. Танагра прославилась как родина этих статуэток. А позже — в конце четвертого и в третьем веке до нашей эры — подобные статуэтки стали производить и в некоторых греческих колониях, часто на сотни и тысячи километров удаленных от самой Греции.

— Вот как! — удивился инженер. — А почему же они пользовались такой популярностью?

— Да потому, — пожал плечами Помонис, видимо досадуя на непонятливость собеседника, — что маленькие эти статуэтки были недорогими, доступными самым широким слоям населения. А вместе с тем эти произведения, как говорят, «мелкой пластики», бесконечно разнообразны, на все вкусы. Они впитали в себя многие черты большого искусства классической Греции. В них как бы продолжал жить дух великого Праксителя, который, кстати, долгое время жил и работал по соседству с Танагрой. А как в них передано изящество беотийских женщин, грациозность их движений, их поступь и красота! — Тут Помонису пришлось прервать свои пояснения, потому что мы пришли в цех резки железных листов для обшивки и сварки огромных мачтовых труб. Здесь стоял такой адский грохот, скрежет, свист и шипение, что абсолютно невозможно было разговаривать.

Но рабочего и здесь не оказалось.

Он отыскался в самом неожиданном месте — в модельном цехе — огромном сводчатом двухсветном зале с музейной чистотой и тишиной. Пол этого зала был расчерчен разными кривыми и числами, нанесенными белой и красной масляными красками. По этому полу, как и полагается в хороших музеях, ходили в специальных тапочках, с войлочными подошвами, одетыми поверх обуви, чтобы не стереть линий и чисел. Здесь из картона и фанеры делают модели будущих судов. Проект судна становится объемным.

Наш рабочий оказался смешливым парнем в куртке, испачканной белой краской, в берете, лихо сдвинутом набок, и с огромным серым шарфом на шее.

— Как же, господин профессор, — ответил он на нетерпеливый вопрос Помониса, — помню, как колодец копали, и куклу помню. Ничего куколка. Мне-то она ни к чему была — у меня дочки нет, не нажил еще. Кто взял? Точно знаю — он, Ангел.

Оказалось, что наш Ангел живет постоянно в деревне, где он работает плотником.