— Знаешь, я не идиот, — сказал он Антонию после их первого убитого льва.

— Что ты имеешь в виду? — спросил ошарашенный Антоний.

— Это населенная страна, слишком многолюдная для львов. Ты привез его из диких мест ради спортивного интереса.

— Ты чудовище, Цезарион.

— Горгона или циклоп?

— Совершенно новый вид.

Последние слова, сказанные Антонием перед отъездом Цезариона в Египет, были весьма серьезными.

— Когда твоя мать вернется, — сказал он, — ты должен будешь слушаться ее. Сейчас ты обращаешься с ней деспотически, не считаешься ни с ее мнением, ни с ее желаниями. Это в тебе от твоего отца. Но в тебе нет его ощущения реальности, которую он понимал как нечто существующее помимо него. Развивай это качество, молодой Цезарь, и когда ты вырастешь, ничто тебя не остановит.

«А я, — подумал Антоний, — буду слишком стар, чтобы думать о том, что ты сделаешь со своей жизнью. Хотя мне кажется, для тебя я был больше отцом, чем для своих сыновей. Но ведь твоя мать очень много значит для меня, а ты для нее — центр вселенной».

Она ждала пять рыночных интервалов, прежде чем нанести удар. К тому времени все вновь назначенные цари и правители уже посетили Антиохию, чтобы засвидетельствовать свое почтение Антонию. Не ей. Кто она такая, как не еще один монарх-клиент? Аминта, Полемон, Пифодор, Таркондимот, Архелай Сисен и, конечно, Ирод. Очень важничает!

Клеопатра начала с Ирода.

— Он не отдал мне ни денег, которые я одолжила ему, ни моей доли от доходов с бальзама, — пожаловалась она Антонию.

— Я и не знал, что он должен тебе деньги и долю от доходов с бальзама.

— Должен! Я одолжила ему сто талантов, чтобы он мог поехать в Рим со своим иском. Бальзам был частью уплаты долга.

— Завтра утром я отправлю с курьером письмо, в котором напомню ему.

— Не надо напоминать! Он не забыл, просто он не любит отдавать долги. Впрочем, есть способ заставить его вернуть долг.

— Правда? Какой? — осторожно спросил Антоний.

— Пусть уступит мне бальзамовые сады в Иерихоне и право добывать асфальт в Асфальтовом озере. Бесплатно и целиком — все мое.

— Юпитер! Это же равносильно половине доходов всего царства Ирода! Оставь его в покое вместе с его бальзамом, любовь моя.