— Зачем Октавиан сделал это? — спросила Клеопатра.

— Что сделал, любовь моя?

— Послал тебе твою долю денег Секста.

— Потому что вся его карьера построена на его выдающейся доброте. Сенат это приветствует, а ему зачем деньги? Он — триумвир Рима, у него в распоряжении вся казна.

— Должно быть, она заполнена до потолка, — задумчиво произнесла Клеопатра.

— Я тоже так думаю, судя по его сопроводительному письму.

— Которое ты не дал мне прочесть.

— Ты не имеешь права читать его.

— Я не согласна. Кто привез тебе помощь в это ужасное место? Это сделала я, а не Октавиан! Дай мне письмо, Антоний.

— Скажи «пожалуйста».

— Нет, не скажу! Я имею право прочитать его! Дай мне письмо!

Антоний налил в бокал вина и выпил залпом.

— Ты стала слишком требовательной, — сказал он, рыгнув. — Чего ты хочешь? Быть выше меня?

— Возможно, — сказала она, щелкнув пальцами. — Ты у меня в долгу, Антоний, поэтому дай мне письмо.

Усмехнувшись, он дал ей лист фанниевой бумаги. Клеопатра прочла письмо быстро, как делал это Цезарь.

— Тьфу! — плюнула она, свернула лист и швырнула в угол палатки. — Да он полуграмотный, этот Октавиан!

— Довольна, что в письме ничего нет?

— Я и не думала, что в нем что-то есть, но я равная тебе по власти, рангу, богатству. Я — твой полный партнер в нашем восточном предприятии. Мне следует показывать все, и я должна присутствовать на всех твоих советах и совещаниях. Канидий кое-что понимает, но не такие ничтожества, как Титий и Агенобарб.

— Насчет Тития я согласен, но Агенобарб? Он далеко не ничтожество. Хватит, Клеопатра, перестань быть такой колючей. Покажи моим коллегам ту свою сторону, с какой только я тебя знаю, — добрую, любящую, внимательную.

Ее маленькая ножка, одетая в золоченую сандалию, застучала по земляному полу палатки. Лицо посуровело.