Новость о том, что Октавиан прочитал его завещание, ошеломила Антония.

— Я — предатель? — с недоумением спросил он Клеопатру. — С каких это пор посмертные распоряжения человека дают право ставить на нем клеймо предателя? Cacat! Это уже слишком! Меня лишили законного триумвирата и всех моих полномочий! Как смеет сенат вставать на сторону этого презренного сосунка? Он совершил святотатство. Никто не может вскрыть завещание человека, пока он жив, а он вскрыл! И они простили его!

Потом везде появилась Клятва верности. Поллион прислал ее копию в Афины вместе с письмом, в котором сообщал о своем отказе принести эту клятву.

Антоний, он такой хитрый! Отказавшихся поклясться он не наказывает. Он хочет, чтобы будущие поколения восхищались его милосердием, как восхищались милосердием его божественного отца! Он даже послал записки магистратам Бононии и Мутины — твоих городов, где полно твоих клиентов! — с сообщением, что никого не будут принуждать клясться. Я думаю, клятву распространят и в провинциях Октавиана, которым не так повезет. Каждый провинциал должен будет поклясться, хочет он этого или нет, — никакого выбора, как для Бононии и Мутины или для меня. Я могу сказать тебе, Антоний, что люди клянутся в массовом порядке и совершенно добровольно. Жители Бононии и Мумины тоже клянутся, и не потому, что они чувствуют себя запуганными, а потому, что они сыты по горло неопределенностями последних лет и готовы дать клятву шуту, если считают, что это может принести стабильность. Октавиан исключил тебя из предстоящей кампании — ты просто одурманенная, пьяная жертва обмана царицы зверей. Что меня больше всего изумляет, Октавиан не ограничился только царицей Египта. Он называет и царя Птолемея Пятнадцатого Цезаря таким же агрессором.

Антоний, он такой хитрый! Отказавшихся поклясться он не наказывает. Он хочет, чтобы будущие поколения восхищались его милосердием, как восхищались милосердием его божественного отца! Он даже послал записки магистратам Бононии и Мутины — твоих городов, где полно твоих клиентов! — с сообщением, что никого не будут принуждать клясться. Я думаю, клятву распространят и в провинциях Октавиана, которым не так повезет. Каждый провинциал должен будет поклясться, хочет он этого или нет, — никакого выбора, как для Бононии и Мутины или для меня.

Я могу сказать тебе, Антоний, что люди клянутся в массовом порядке и совершенно добровольно. Жители Бононии и Мумины тоже клянутся, и не потому, что они чувствуют себя запуганными, а потому, что они сыты по горло неопределенностями последних лет и готовы дать клятву шуту, если считают, что это может принести стабильность. Октавиан исключил тебя из предстоящей кампании — ты просто одурманенная, пьяная жертва обмана царицы зверей. Что меня больше всего изумляет, Октавиан не ограничился только царицей Египта. Он называет и царя Птолемея Пятнадцатого Цезаря таким же агрессором.