– Нет, – процедила Мэрион.

– Это что-то вроде ритуала. Чтобы привычка не занимала мои мысли.

– А, понял, – сказал Линкольн. – Не признавать, что тебя вообще-то тянет.

– Что-то вроде. Иногда я забываю и вообще не пью. Но стараюсь не пропускать. Кроме того, в своем нынешнем положении я не могу себе позволить пить. Люди, чьи интересы я представляю, более чем довольны моей деятельностью; для ведения домашнего хозяйства я привезу свою сестру из Барлингтона, и мне ужасно хочется, чтобы Гонория была со мной. Вы знаете, что даже тогда, когда мы с ее матерью не очень ладили, что бы там у нас ни происходило, на Гонории это никак не отражалось. Я уверен, что она любит меня, и уверен, что способен о ней заботиться, и… ладно, хватит. Что скажете?

Он знал, что теперь ему предстоит трепка. Она будет продолжаться час или два, будет тяжело, однако если ему удастся спрятать свое неизбежное негодование под маской смирения раскаявшегося грешника, то он в конце концов одержит победу.

Держи себя в руках, повторял он про себя. Не нужно тебе никакой справедливости. Тебе нужна Гонория.

Первым заговорил Линкольн:

– Мы уже месяц только об этом и говорим – с тех пор, как получили твое письмо. Мы очень рады, что Гонория живет с нами. Она – милый ребенок, и мы счастливы, что можем ей помочь, хотя, конечно, речь сейчас не об этом…

Неожиданно его перебила Мэрион.

– И надолго твоя трезвость, а, Чарли? – спросила она.

– Надеюсь, навсегда.

– Неужто ты сам в это веришь?

– Ты прекрасно знаешь, что сильно я не пил до тех пор, пока не отошел от дел и не приехал сюда бездельничать. Тогда-то мы с Хелен и стали гулять с…

– Оставь в покое Хелен! Не могу слышать, когда ты говоришь о ней такие вещи.

Он сурово посмотрел на нее; не было у него уверенности, что сестры так уж сильно любили друг друга при жизни.

– Я пил всего полтора года… С тех пор, как мы приехали сюда, и до тех пор, пока я… не слег.

– И это долго!

– Это долго, – подтвердил он.

– Я чувствую себя обязанной только по отношению к Хелен, – сказала она. – Пытаюсь понять, что бы она хотела сейчас от меня. Честно говоря, с той ночи, когда ты устроил тот ужас, тебя для меня больше не существует. Ничего не могу с собой поделать. Это ведь моя сестра!

– Да.