Шадрин еле сдерживался, чтобы не пнуть ботинком в омерзительно-красное лицо шофера, который не выпускал из рук гаечного ключа.

— Лежи!.. — процедил Дмитрий сквозь зубы, когда шофер сделал движение, чтобы встать. — Брось ключ!.. — приказал он, приподняв правую ногу и угрожая опустить ее на лицо распластанного хулигана.

Тот разжал руку, и Дмитрий носком ботинка отшвырнул гаечный ключ в сторону.

— Вставай!..

Озираясь по сторонам, Шофер неуверенно, точно каждую секунду ожидая нового удара, встал. Руки его расслабленно висели вдоль туловища.

Шадрин решил пойти на хитрость. Он вспомнил, что в нагрудном кармане его ковбойки рядом с паспортом лежит старое, давно просроченное удостоверение следователя районной прокуратуры города Москвы. Оно уже было недействительно, но Дмитрию жаль было его выбрасывать, хранил как память. Достав удостоверение, он показал его шоферу:

— Вы имеете дело с оперативным работником прокуратуры! Ваши документы?

Трясущимися пальцами шофер достал из кармана замасленной куртки паспорт и предъявил Шадрину. Тот внимательно перелистал его и вернул владельцу.

— Так вот, гражданин Семкин, приказываю вам немедленно погрузить тележку с дровами в кузов, старика посадить в кабину и доставить домой!

— Куда доставить его, гражданин начальник? — дрожащим голосом спросил Семкин, застегивая карман пиджака.

— На разъезд! — Дмитрий показал рукой в сторону железной дороги. — Ремонт тележки пойдет за ваш счет. Старика завтра же отправляю на Судебно-медицинскую экспертизу, и если комиссия найдет увечье, придется возбудить против вас уголовное дело. А вам, гражданин Семкин, это совсем некстати. По какой статье имеете судимость?

— По семьдесят четвертой, — осипшим голосом ответил Семкин, переминаясь с ноги на ногу. — Гражданин начальник… что касается старика, я с ним… договорюсь. Тележку я ему сделаю новую. Только вы, гражданин начальник… не возбуждайте дело…

— Быстрее везите старика, а там посмотрим! — приказал Шадрин и, повернувшись, пошел в сторону бригадного стана. Он все еще не мог остановить в себе внутреннюю дрожь. Пальцы его рук мелко тряслись и никак не могли ухватить папиросу. Его подмывало оглянуться, но он сдерживал себя: не хотелось показать шоферу, что он, следователь прокуратуры, не до конца уверен, что приказ его будет выполнен немедленно. И все-таки, перед тем как свернуть за колок, он оглянулся. Взвалив на грудь тележку, Семкин толкал ее в кузов машины, а старик бросал туда длинные березовые чурки.

…Обед в бригаде кончился. Повариха мыла посуду. Ребятишки играли под навесом в чехарду. Окомелок хвоста Евлашихи то и дело пружинисто взлетал, сгоняя присосавшегося к худому крупу паута.