заплакал и закричал с остервенением:

‐ Бей! Бей, дылда здоровая!

Ужасаясь в себе наслаждению жестокой властностью, которая не получает отпора, Вася ударил еще раз, и вспомнил, как он сам кричал в голос, когда его бил

сиплый. Киму тоже, наверное, кажется, что он с достоинством бросает свои

оскорбления, а он просто кричит от беспомощности и унижения.

Вася повернулся и побежал от ребят, и не заплаканное лицо Кима ему запомнилось, а мимолетно перехваченный взгляд Витальки, полный укора и отвращения.

Никак у Васи в жизни не получались драки, а всегда бывало так: или его били, или он

бил слабого, как сегодня. Он ненавидел и то, и другое одинаково, и теперь не знал, как

будет смотреть на Кима, как жить с ним на одной даче.

Подошел Митя и пробурчал:

‐ Ладно, айда домой! Зря, конечно, ему по морде дал.

Вася вскочил и зашагал к лодке. Ким сидел на кормовой скамеечке и еще

всхлипывал.

‐ Извини меня, слышишь?

‐ Чего уж там, ‐ пробормотал Ким и вяло пожал протянутую руку.

Ну что исправило это примирение?! Васе, по‐прежнему было тошно, как если бы

побили его самого.

Поплыли назад на лодке. На середине реки Вася сказал со злостью:

‐ К чертовой матери этот орден! Чепуха все это.