‐ Да!‐ сказал тот, обращаясь к тете Розе. – Вот мне и говорят: ваш сын ‐ активный

товарищ, политинформатор, учится хорошо, парень вежливый. Вот так!

Ничего, значит, дело идет, ничего‐о!

Васе приятна была сдержанная отцовская радость он был обескуражен молчанием

директора. Он привык, что всю жизнь одергивают его в лад и мама, и учительница. А

сейчас его бросили на произвол самостоятельности. Словно трехкилометровый морозный

путь до школы и в самом деле был так длинен и неверен, что ничего оттуда не дойдет до

дому, если б даже Вася и натворил что‐нибудь как следует.

Ох, как хотелось рассказать правду! Но теперь Вася побоялся, что папа не простит

директору своей напрасной радости.

Перед сном он сел за письмо к маме. Он тоже не сообщил ей про вызов к директору, потому что она могла воспринять это по‐новосибирски, как тяжелое событие. А успокоить

ее разве он был бы в силах в такой дали от нее? Но Вася честно признался в том, что еще

вчера решил скрыть. Он написал, что получил «уд» по алгебре за грязь. И тут же

добавил, что переменил перо и стал писать чище. Беспощадно честным он быть не мог, он должен был щадить маму. Но не подать хоть маленький, совсем не тревожный сигнал

о неблагополучии, он не имел права. Мама бессильна вмешаться в его жизнь, так разве

можно обмануть ее доверие?

Вася обжился в неприветливой гостиной. По вечерам он забирался на кожаный

диван и читал. Папы не было дома, тетя Роза уединялась в спальне, Поля примолкала на

кухне. Было так тихо, будто всю квартиру наглухо захлопывали крышкой. Тишина загудела