квартал. Центральная часть верхних этажей отступала от общей плоскости стен, выделяя

мощность граненых углов, схваченных длинными каменными бал‐

конами. Он был похож на дворец. В просторных его подъездах бесшумно ходили

лифты.

Кое‐кто из Васиного дома переехал в этот дом, на пример, Левка Кузнецов.

Вася часто забегал сюда и часок‐другой валялся с книжкой на диване. И если отец

был дома, им обоим одинаково приятно было вот так заниматься своими делами

и чувствовать друг друга рядом. Но все это было не то, что в Томске: там он жил, а

здесь только ходил в гости. Да и Джека не привезли в Новосибирск, продали. Вася

с Элькой были уверены, что сделала это тети Роза, которая недолюбливала Джека.

Нет, материнская квартира была куда роднее. Мама с Элькой поселились вместе, отдав ему бывшую детскую. Тут было все свое, обжитое ‐ и продавленная кровать, и

залитый чернилами стол, и длинная деревянная полка с книгами, повешенная над

кроватью с таким расчетом, чтобы не вставать, а только приподняться,‐ и, взяв любую книгу опять упасть на полушку и читать себе да читать.

После отъезда бабушки в доме появилась Мотя, скуластая сибирячка. Когда она

смеялась, то рот растягивался до ушей полукругом, который точно соответствовал

нижнему обводу лица.

Теперь не надо было торчать в очередях. Вместо прежних укромно приткнувшихся у

магазинов надписей ‐ «Закрытый распределитель», ‐ нарядно ‚заиграли голубым фоном и

желтыми буквами непривычные вывески: «Гастроном». От одного их вида красивее стали

улицы. Мама с совещаний не носила больше бутербродов и конфет. В любом