в конкретной фигуре Богуславского. В «центр» входили еще Дробнис и Шестов из

Кемерово, их привезли в Новосибирск.

‐ Дело понятное,‐ сказал папа в ответ на Васины расспросы. ‐ Когда мы кончили

гражданскую войну, так внутри страны оставалось две враждебных силы: кулаки

и оппозиционеры. Эх, и попортили же они нам крови! Кулаков мы ликвидировали лет

пять назад, а теперь ставим последнюю точку над оппозицией. Нич‐чего, воздух

чище будет.

Прибыл Ульрих, председатель военной коллегии Верховного Суда СССР, который

судил два предыдущих «центра». Несколько дней город жил в гневе против новой

вражеской вылазки и успокоился только после того как был обнародован приговор: расстрел.

Когда мама пришла из суда, где была по журналистскому пропуску, Вася тотчас

прицепился к ней

‐ Страшное что‐ то, ‐ сказала она ‐ Трудно поверить в такие злодеяния: взрывали

шахты, губили рабочих. Но как не поверишь? Суд был открытый, все выложено, как на

ладони. Есть, есть еще у нас враги, Вася.

Новый, 1937 год впервые на школьном Васином веку начался с елки. Секретарь ЦК

ВКП(б) и ЦК КП(б)У Павел Петрович Постышев заявил в «Правде», что прежнего

религиозного значения никто уже новогодней елке не придает, а лишать радости ребят не

надо.

Елка стояла посреди полутемного школьного зала, Поднимаясь до потолка, серебрилась игрушками, словно присыпанная инеем, насыщала воздух хвоей. И хоть