была она одна ‐ единственная, зал, пока не зажгли освещение, походил на тихий

таинственный лес.

Праздник начинался с вестибюля, где на стенке гардероба повесили огромный

плакат: Улыбающийся Сталин надевает часы на руку пионерке ‐ колхознице Мамлакат

Наханговой; смуглая девочка в тюбетейке и красном галстуке подняла к нему лицо, сияющее счастьем; над их головами крупно алеют слова: «Спасибо товарищу Сталину за

наше счастливое детство!»

Новый год пришел в новой пионерской форме. После каникул стали продавать по

отрядам юнгштурмовки защитного цвета с тоненьким ремешком портупеи, короткие

бриджи, застегивающиеся под коленом, для девочек‐ тоже юнгштурмовки и прямые

короткие юбки.

Мама без слов дала Васе денег.

Почти вся дружина оделась в новую форму, но Гоша Дронь остался в полосатой

сорочке.

В полном параде, с тремя лычками на рукаве, как председатель совета дружины, поблескивая лакированным ремешком портупеи, поскрипывая ремнем на талии, в

начищенных вплоть до рантов ботинках, Вася явился к отцу.

Едва он снял пальто, как Поля ахнула и не смогла выговорить ни слова.

‐ Ну, теперь совсем гибель для девчонок,‐ усмехнулась тетя Роза, выглянув из

гостиной.

Вася вступил в кабинет. Папа вышел из‐за стола, мягко прошел в домашних туфлях

навстречу и, склонив набок голову, оглядел сына. Вася насторожился, заранее