Французы по-прежнему не двигались с места. Лучники уселись прямо на промокшую землю, кое-кто умудрился даже уснуть. Священники все еще принимали исповедь и отпускали грехи.

– Не отходи от обоза, – велел отец Кристофер Мелисанде после того, как угольком написал на ее лбу спасительное имя Иисуса.

– Хорошо, святой отец.

– И не расседлывай кобылу, – посоветовал священник.

– Чтобы можно было сбежать?

– Да.

– И надень отцовский налатник, – добавил Хук.

– Ладно, – пообещала ему девушка и достала налатник из мешка с остальными пожитками. – Дай нож, Ник.

Взяв протянутый ей кинжал из тех, что выдавали лучникам, Мелисанда отрезала от подола полосу и вручила мужу.

– Это тебе.

– Надеть? – уточнил Хук.

– Конечно, – подтвердил отец Кристофер. – Истинному воину подобает носить ленту своей дамы.

Священник указал на английских латников – у многих шею обвивал шелковый платок или шарф. Хук обмотал ленту вокруг шеи и обнял Мелисанду.

– Ты слышала, что сказал король. Бог на нашей стороне.

– Хорошо, если Бог об этом знает, – ответила девушка.

– О том и молюсь, – добавил отец Кристофер.

Внезапно послышался шум от движения всадников, но не со стороны французов, которые по-прежнему не собирались нападать, а от английского строя, вдоль передней линии которого скакали латники.

– Выступаем вперед! – крикнул один, приблизившись к правому флангу. – Колья забрать с собой! Выступаем!

– Друзья! – Король, выехавший из строя, привстал на стременах и призывно махнул рукой. – Вперед!