Не забыть: самые тайные тайники - самые ненадежные. Как абсурдно все, чему нас учат в детстве! Однако с годами я научился смотреть в корень и теперь знаю совершенно точно, как подавить в себе эмбрион страха.
Одни утверждают, что совесть есть, другие отрицают; таким образом, для тех и других - это проблема и повод для дискуссий. Но истина всегда проста: совесть есть и ее нет - смотря по тому, верят в нее или нет.
Моя вера в совесть - это просто самовнушение. Ничего больше.
Здесь есть одна странность: если я верю в совесть, то она не только
«Противостоит»! Странно! Итак, Я, которое я вообразил, становится напротив того Я, каким я его создал, и обретает отныне полную независимость...
Но точно так же, по всей видимости, обстоит дело и с другими понятиями. Например, стоит кому-нибудь заговорить об убийстве, и мое сердце начинает биться чаще, сам же я веду себя как ни в чем не бывало и нисколько не беспокоюсь, что смогут
напасть на мой след. А как же иначе? Во мне нет и тени страха -сомнений тут быть не может: слишком пристально я слежу за собой, чтобы это могло ускользнуть от моего внимания; а сердце -сердце начинает биться чаще... Ну и пусть его!..
Поистине из всего, что когда-либо выдумала Церковь, эта идея с совестью - самое дьявольское измышление.
Интересно, кто первый посеял эту мысль в мир?! Какой-нибудь грешник? Едва ли! А может, безгрешный? Так называемый праведник? Но каким образом праведник мог охватить разумом те инфернальные бездны, которые сокрыты в этой идее?!
Здесь, конечно же, не обошлось без какого-нибудь благообразного старца, который взял да и внушил идею совести - как пугало - чадам своим непослушным. Инстинктивная реакция старости, сознающей свою беззащитность перед агрессивным напором юности...
В детстве - очень хорошо это помню - я нисколько не сомневался, что призраки мертвых преследуют убийцу по пятам и являются ему в кошмарах.
«Убийца»! До чего же хитро составлено это словечко!.. «Убийца»! В нем так и слышится какой-то задушенный вопль.
По-моему, весь ужас заключен в букве «й», придавленной свинцовым «ц»...
И до чего ловко обложили люди с внушенным сознанием нас, одиночек!
Но я-то знаю, как нейтрализовать их коварные происки. Однажды вечером я повторил это слово тысячу раз, пока оно наконец не утратило свой страшный смысл. Теперь оно для меня как всякое другое.
Я очень хорошо понимаю, что эта бредовая идея о преследовании мертвыми может довести до безумия какого-нибудь необразованного убийцу, но только не того, кто анализирует, обдумывает, предвидит... Кто уже сегодня привык хладнокровно, так, чтобы сознание собственной безгрешности не дало течь, смотреть в стекленеющие глаза, полные смертельного ужаса, или душить в хрипящем горле проклятия, которых он втайне боится. Ничего удивительного - такое воспоминание может в любой